– Я больше не буду! Обещаю тебе, Сэм, дорогой, больше это не повторится! Извини, что я опоздала, ты ведь еще не начал волноваться? – Билли ворвалась в студию в восьмом часу, запыхавшись от бега вверх по лестнице. – Сегодня такие пробки, каких не было целый год. Началась рождественская распродажа.
– Я абсолютно спокоен. Решил, что ты на всю ночь застряла на Эйфелевой башне и спустишься только к утру.
Несмотря на шутливый тон, от нее не укрылась озабоченность, звучавшая в его голосе.
– Ты почти угадал. – Билли торопливо поцеловала его и в изнеможении растянулась в одном из плетеных кресел, которые делали студию похожей на патио, что, в общем-то, было довольно нелепо. – Ну почему все, кого я знала в Штатах, убеждены, что у меня нет лучшего времяпрепровождения, чем ублажать их в тот единственный день, который им выпадает в Париже?
Сэм пожал плечами:
– Я говорил тебе, ты не обязана соглашаться, дорогая. Надо было найти какую-нибудь отговорку.
– Мне их жаль, ведь они бывают здесь только проездом, но сегодня было уж чересчур.
– А твоей Коре понравилась экскурсия с тобой в роли гида? Она тебя хотя бы поблагодарила?
– Я что-то не заметила.
– А ты, по-моему, заслужила. У тебя сегодня опять то самое выражение лица – выражение усталости от жизни.
– О, Сэм!… – застонала Билли и с благодарностью упала в его объятия.
Впервые с того момента, как она избавилась от Коры и начала свой извилистый путь домой, осложненный к тому же необходимостью заезжать в «Ритц», чтобы переодеться, она позволила себе расслабиться.
– У тебя новые туфли? – спросил Сэм.
Билли посмотрела на свои изысканные лодочки от Мод Фризон, которые она забыла оставить в отеле.
– Да. Правда, хорошие? Кора не могла пробыть целый день в Париже и обойтись без магазинов, и я тоже пустилась во все тяжкие. По-моему, это был единственный раз, когда мы с ней присели.
– А за обедом?
– За обедом, конечно, тоже. Ты не поверишь, но Кора потащила меня обедать в «Ритц». Правда, деньги у нее всегда водились, поэтому особой вины я за собой не чувствую.
Билли уже давно поняла, что чем больше правды она сообщает Сэму, тем легче ей вести двойную жизнь. Кроме того, несколько основополагающих моментов «легенды», которую она когда-то изобрела, теперь уже воспринимались ею как истинная правда.
Сэм не сомневался, что дважды в неделю, по вторникам и пятницам, она бросает работу в Национальной библиотеке и отправляется в весьма отдаленный Шестнадцатый округ к какой-то богатой француженке, которая не выходит из дому. Билли якобы дает ей уроки английского и остается там до вечера. Когда же Сэм спрашивал, почему после этих уроков она не приезжает ночевать домой, Билли упрямо заявляла, что хотя бы два раза в неделю она должна спать в своей постели в отеле на улице Месье-ле-Прэнс, дабы сохранять независимость.