Дмитрий шел с осторожностью, которая сделала бы честь и самому опытному геологоразведчику. На три километра болот, отделявших Иван-сельгу от высоты 132, он затратил целый день. Дважды проваливался почти по пояс, выбирался и снова шел, пробуя палкой каждую кочку, осматриваясь перед каждым шагом. Несколько раз заходил в такие места, откуда продвинуться вперед было невозможно. Приходилось возвращаться на сто — двести так тяжело доставшихся шагов, чтобы искать лучшего пути. Лишь вечером он почувствовал под ногами не мягкую кочку, предательски подрагивающую на трясине, а надежный, устойчивый камень. Еще через десяток шагов он в изнеможении опустился на вереск, покрывавший подножье высотки.
Голова болела от болотных испарений, от приторного запаха дурман-травы, от многочасового напряженного внимания. Дмитрий поднялся на высотку, подальше от болота, и заснул.
Проснулся он полным сил, с аппетитом поел, обошел всю высотку, внимательно осмотрел ее. На каждом склоне он отбивал молотком образцы породы, записывал на листке блокнота направление склона и уровень места, с которого взяты образцы, и аккуратно складывал этот «паспорт» вместе с камешками в маленький мешочек. Наполнив рюкзак такими увесистыми мешочками, он отыскал камень, на который наступил, когда подходил к высотке. Теперь отсюда же, с этой границы твердой почвы и болот, Дмитрий двинулся в обратный путь.
Вначале идти было сравнительно легко: накануне Дмитрий, по совету Гавриловны, примечал дорогу и теперь обходил стороною топи — «погибельные места», как называла их старуха. Но вскоре Дмитрий понял, что отклонился от вчерашнего пути. Пришлось идти на ощупь.
Рюкзак натрудил плечи. Дмитрий снял его и налегке прошел вперед, чтоб разведать путь. Возвратившись, он обнаружил, что рюкзак, оставленный на вполне, казалось, надежном месте, наполовину засосало трясиной. Вытащить его не удавалось. Дмитрий торопливо стащил с себя гимнастерку, расстелил ее и стал перекладывать на нее по одному мешочки с образцами. Когда облегченный рюкзак удалось вытащить, Дмитрий сам был почти по колено в трясине.
Он продолжал путь, казавшийся ему бесконечным. Когда становилось совсем невмоготу и хотелось повалиться посреди болота, Дмитрий почему-то вспоминал смешного конноевского котенка и говорил себе: «Что, силенок не хватает? А ты поднажми, поднажми».
В Иван-сельгу он пришел грязный, голодный, с лицом, распухшим от комариных укусов. Гавриловна дала ему помыться, сытно накормила, постелила на печи. Утром Дмитрий увидел, что одежда его выстирана, и, пока рубашка и брюки сохли на солнце, он сидел в избе в одних трусах, составляя подробный отчет о своем походе на высотку 132. Впрочем, подробно в отчете была описана только сама высотка, что же касается похода, — были указаны лишь даты и необходимые сведения об окружающих высотку болотах.