– Как ты мог? – налетела на дядю Эндрю Джорджина. На мгновение Анноре даже стало жаль бедного родственника.
– Это ты настаивала на том, чтобы мы успели заключить помолвку вовремя, – ответил Эндрю, уводя рассерженную супругу из кабинета. Когда Джорджина попыталась возмутиться, он окинул ее суровым взглядом. – Обсудим все наверху.
Реддинг поспешил удалиться, не дожидаясь окончания семейной ссоры. Аннора осталась с Вестмором. Она поднялась и принялась мерить шагами комнату, оцепенение, вызванное событиями недавнего вечера и предложением Реддинга, постепенно стало спадать, хотя Аннора была не уверена, что удастся когда-либо полностью от него избавиться. Она пробежалась пальцами по стоявшим на зеленом сукне стола безделушкам.
– Николас уехал и не попрощался. – Аннора полагала, что испытанное на террасе ощущение полного краха и опустошения невозможно превзойти, однако исчезновение Николаса и предложение Реддинга успешно с этим справились. Воистину, никогда не бывает настолько плохо, чтобы не стало еще хуже. Любопытно, достигла ли она дна? Нет, осталось еще передать Хартшейвен благотворительным организациям.
– У него не было выбора, – ответил Вестмор, кладя ногу на ногу и удобно устраиваясь в глубоком кресле. – Ваш дядя не позволил бы ему остаться. Мистеру Тиммерману необходимо думать о том, как сохранить лицо. Если бы приснопамятный разговор случился в приватной обстановке, у Тиммермана оставалось бы больше пространства для маневра.
– Я бы могла спасти его, если бы вы позволили мне произнести хоть слово.
Вестмор скривился:
– Чувства благородные, но очень глупые, мисс Прайс-Эллис. Что бы вы сказали? Что наняли его, чтобы он доставил вам пять ночей телесных наслаждений, и уплатили за услуги тысячу фунтов? И каким, интересно, образом это спасло бы его репутацию? Ваши слова лишь погубили бы вас обоих. А Ник приложил слишком много усилий, чтобы вас защитить. И я не мог позволить, чтобы они пошли прахом из-за вашего благородного, но совсем неуместного самопожертвования.
Аннора покачала головой:
– Вы не понимаете. Однажды я сказала Николасу, что почту за честь встать подле него в любой гостиной, и при первом же шансе подтвердить свои заверения позорно бежала. Пусть даже была вынуждена так поступить, мне следовало что-нибудь придумать!
Ей не найти общего языка с Вестмором. Внешне он производил впечатление жесткого, сугубо практичного человека, и, вероятно, таковым и являлся. Уже трижды за этот вечер он дал понять, что от него не дождешься сочувствия по отношению к чужим переживаниям. С чего бы ему отступать от этой практики на этот раз. Его следующее высказывание лишь подтвердило справедливость предположений Анноры: