– Куда мы направляемся? – осведомился Ричер.
– В общем, никуда, – пожала плечами женщина. – Я попросту убиваю время. А заодно раздумываю над тем, стоит ли мне еще помучиться или лучше сегодня же подать заявление об уходе.
Она проехала мимо цепочки музеев и наконец свернула на Четырнадцатую улицу. Справа высилось здание Бюро гравировки и печати, слева расположился приливный бассейн. Бюро представляло собой огромное и мрачное серое здание. Фролих обогнула его и остановилась напротив главного входа. Она не стала выключать мотор, держа при этом ногу на педали тормоза, и принялась разглядывать высокие и узкие окна Бюро.
– Джо некоторое время работал здесь, – пояснила она. – В то время, когда создавалась новая стодолларовая купюра. Он считал, что раз уж должен защищать деньги от подделок, то обязан внести свой вклад в их создание. Это было очень, очень давно.
Она склонила голову, и Ричер обратил внимание на красивый изгиб ее шеи. Он молчал.
– Мы иногда встречались с ним здесь, – продолжала Фролих. – Или на ступеньках мемориала Джефферсона, а потом гуляли вокруг бассейна поздно вечером. Обычно весной или летом.
Ричер посмотрел направо. Согбенный Джефферсон среди голых деревьев отражался в спокойной воде.
– Я ведь очень любила его, понимаешь?
Ричер снова промолчал и только смотрел на ее руку, державшую руль. Он обратил внимание на ее тонкое запястье и идеальную кожу, все еще сохранявшую следы летнего загара.
– А ты очень на него похож.
– Где он жил?
Она удивленно посмотрела на Ричера:
– Разве ты не знаешь?
– По-моему, он мне об этом никогда не рассказывал.
В салоне наступила тишина.
– У него была квартира в Уотергейте.
– Он снимал ее?
Фролих кивнула:
– Она практически стояла пустая, ну, как временное жилье.
– Наверное. У нашего семейства, по-моему, вообще никогда не было ничего своего в смысле жилья.
– У семьи твоей матери было. Они владели целыми поместьями во Франции.
– Неужели?
– И этого ты тоже не знал?
Он неопределенно пожал плечами:
– Я знал, что она была родом из Франции, как мне помнится. Но о поместьях, уверен, ничего не слышал.
Фролих сняла ногу с тормоза, посмотрела в зеркальце заднего вида и легко влилась в транспортный поток.
– У вас, ребята, какой-то странный взгляд на семью, – покачала головой женщина. – Просто дикость какая-то.
– Тогда мне это казалось нормальным, – хмыкнул Ричер. – Ну, мы считали, что все семьи такие.
У Фролих зазвонил мобильный телефон. Негромкая электронная трель всколыхнула тишину салона. Женщина откинула крышку, несколько секунд слушала чей-то голос, затем закрыла телефон.