Славик напрягся.
— Мишутка, ты умница, — прошептал он.
Ах, как ему повезло. У Такико американское гражданство.
Он сел на стул, Миша заныл, Славик почувствовал легкую досаду.
— Мишутка, ты мешаешь мне думать, — предупредил он.
Мальчик снова хныкнул, давая понять ему, отцу, что ничего важнее желаний сына нет на свете.
«Ты — это я», — так можно было перевести на человеческий язык его нытье.
— Ты — это я, — вспомнил он, как говорил Лизе, а она смеялась.
— Ты — это ты. Я — это я. Нам повезло, что мы встретились... — Лиза трясла длинными рыжеватыми волосами.
— Глупости, — обрывал он ее.
Славик усмехнулся. Такико объясняла ему это. Но иначе. Значит, ей не нравится принцип, которого придерживалась Лиза. А Такико...
Погоди, сказал он себе. Разве Лиза не говорила ему, что он плохо знает японцев?
— В Японии, когда ты слышишь «да», не всегда значит, что с тобой соглашаются. Ты сам знаешь грамматику. Если в твоем вопросе есть отрицание, то японец ответит «да».
А вдруг он неправильно понимал и Такико? Понимал ее так, как хотел. Славик свел брови. Нет, он не мог ошибиться. Впрочем, теперь уже некого спросить.
— Японское «хай», — снова возник голос Лизы, которая помогала ему готовиться к встрече с коммерсантами, — то, что ты переводишь, как «да», чаще всего означает: «да-да». Это лишь подтверждение, что тебя слушают. Имей в виду. Я буду за тебя болеть, — говорила она, когда везла его на встречу, потом целовала на прощание.
А ведь она любила его, думал Славик. Как часто надевала его рубашку или халат и говорила:
— Надень мой. Помнишь, в старину японцы обменивались со своими возлюбленными одеждой? Они верили, что на ней остается частица души того, кто ее носил.
Иногда он ловил себя на мысли, что Лиза была больше японкой, чем Такико. Она даже гадала по шагам, вычитав в старой японской книге. Он усмехнулся. Интересно, нагадала ли она себе то, что с ними случилось? Такое простое гадание — счастье — несчастье — счастье — несчастье... И последний шаг — истина.
Он никогда не видел, чтобы Такико занималась чем-то похожим.
Славик положил малыша обратно в кроватку и пошел к телефону. Набрал длинный международный номер.
— Андрей Борисович, я возвращаюсь.
Он прилетел в Москву в слякотный осенний день. Получилось удачно — его квартира была свободна, тот, кто жил в ней, улетел в Японию по контракту. Квартира была в полном порядке, все прибрано, везде чисто и почти ничего не изменилось в его отсутствие.
Проверил счет в банке, там лежало ровно столько, сколько жилец должен заплатить по договору.
Замечательно, вздохнул Славик, чувствуя, как свой дом согревает его.