Разве?
Конечно нет, призналась себе Лиза. Она хотела сначала сделать то, чем занимается сейчас.
А мужчина, внезапно поняла она, делает только то, что хочет от него женщина. Не важно, признается он себе в этом или нет.
Такико захотела — и мужчина стал таким, каким она его видела. Она видела Славика отцом. Он им стал.
Лиза проплакала почти до утра. Ей было плевать, что завтра деловая встреча в салоне у Павла, который с некоторых пор воспылал страстью к клинкам. Еще бы — он получал от нее живые деньги. И чем дальше, тем больше, потому что Лиза сняла у него еще две комнаты.
А потом... Он пока не знал о ее планах. Но Лиза знала о своих. Она, нет, они... со Славиком, позволила сказать себе Лиза, выкупят у него галерею.
Лиза мерила шагами комнату.
Они, да, они с Славиком, больше ни с кем. Потому что ни с одним мужчиной она до сих пор не захотела остаться ни на ночь, ни на день, ни на месяц, ни на год.
Только с ним.
Лиза посмотрела на себя в зеркало и увидела ужасное лицо. Темные круги под глазами, а сами глаза — цвета стоялого болота. Помятое лицо. Она провела щеткой по волосам. Господи, ей надо срочно отращивать волосы. Что подумал о ней Славик?
Славик? Нет, теперь он не Славик. Он Слава. Он совсем другой.
Больше нет пышной копны волос, которая то и дело норовила свалиться на лоб, а Лиза торопливо тянула руку, чтобы убрать пряди со лба.
Нет безмятежного взгляда человека, не обремененного никакими заботами, а лишь приятными удовольствиями. Она в нем увидела мужчину, которого ей хотелось завоевать. Не на ночь, не на день, не на год. Навсегда.
Сделай это сейчас, сказала она себе!
Лиза натянула черные джинсы, куртку, а под нее — клетчатую рубашку. Его. Почему-то она не выбросила ее до сих пор. Неужели японские традиции сидят в ней так глубоко, что она верила — на самом деле одежда помнит своего хозяина?
Она поехала в Крылатское.
Консьержка выходила с мусорным мешком, а Лиза проскользнула в дверь. Взлетела на двадцать второй этаж и подумала, что отсюда можно спрыгнуть с парашютом. Она давила и давила на звонок, но Славик, не предупрежденный домофоном, медлил.
Наконец послышалось звяканье ключей, дверь распахнулась.
— Аварэ! — воскликнул он и раскрыл руки.
Она не колебалась ни секунды. Бросилась к нему и зарылась ему в грудь.
— Ты... ты в моей рубашке, — шептал он. — Ты снова — моя...