— На том рейсе было полно девиц, — говорила Лиза. Она поудобней устроилась на плече мужа, жемчужина на золотой цепочке покатилась и застряла в ямке его ключицы. Они лежали в новой большой кровати. Удивительно — они влюбились в гарнитур не итальянский или испанский, как собирались, а в чешский. — Я что же, была красивей всех? — насмешливо спросила Лиза.
— Ты и сейчас красивая, — сказал Славик и притиснул свою щеку к ее щеке. От него пахло ромашкой и мятой, но уже не так резко, как в ванной. Волосы Славика упали ей на лоб, она подула на них снизу вверх, стараясь смахнуть. Получилось.
— Тогда почему? В чем дело? Я была какая? Желанная? — произнесла она и засмеялась. Это слово не ее. Оно для другого голоса, и Лиза, чувствуя это, невольно поменяла тон на писклявый. — Или кака-ая? — Резко повернулась у него на плече и заглянула прямо в лицо.
— Родная, — сказал он.
— Но ты меня даже не знал, — фыркнула она.
— Но я тебя узнал сразу, еще не зная, — ответил Славик.
— А кого же ты во мне узнал, не в первый раз пришло ей в голову. Муж и жена — не родственники, значит, она ему не родная. Лизе все чаще казалось, что она знает, кого он увидел в ней на самом деле. И она поддалась. Согласилась стать для него... ею...
Лиза попыталась отодвинуться от щеки мужа, но он крепко обнял ее за шею. Она больше не вырывалась. Закрыла глаза и принялась рассматривать его и себя в тот давний летний день.
...Лиза обратила внимание на Славика Стороженко сразу, как только вошла в накопитель перед посадкой в самолет. Высокий, светловолосый, в черных джинсах и черной футболке, он держался свободно, как держится человек, у которого все хорошо.
Она тоже была в черных джинсах и черной футболке. Но ей было плохо.
Они оказались в одном салоне, но Лиза — в самом хвосте, на неудобном месте. И когда увидела, что возле молодого человека, которого она заметила в накопителе, одно место свободно, то пересела к нему.
Лизе казалось, что они сидели молча не больше мига.
— Я могу вам сделать комплимент? — спросил Славик.
— Попробуйте. — Она повернулась к нему. Лицо молодого человека было совсем близко, всего в полуметре от ее лица. Он уже пристегнулся, ожидая взлета. Ну вот. Наконец-то. Ей так хотелось, чтобы он с ней заговорил.
Находись она в другом состоянии духа, сама нашла бы, с чего начать знакомство. Но Лиза все еще была сама не своя.
— Вам очень идет черный цвет. На редкость.
— Черный цвет? — повторила Лиза, не ожидая, что он начнет с этого. Она не замечала сама, как одета, и в черном провела всю неделю. — Я никогда его не носила.