— С ума сошла?! — искренне ужаснулся любимый. — Какая другая женщина? О чем ты говоришь? Сама ведь знаешь — мы связаны навечно, мы уже никогда не полюбим никого другого!
— Наша любовь — злая шутка судьбы! — втолковывала ему я. — Умоляю, забудь меня… — Я прикусила губу, стараясь не разрыдаться. — Умоляю, будь счастлив!
— Ага, без тебя! — скептично хмыкнул Кирилл. — Бред какой! Будто ты сама сможешь меня забыть?
— Никогда, даже если очень постараюсь! — пылко вскричала я, моментально запамятовав о данном себе обещании сдерживать эмоции и ничем не провоцировать моего нао. — Знай, я буду любить тебя всегда! Никогда не посмотрю на другого мужчину…
— Ну и на фига мне тогда такая участь? — наконец-то взглянув мне в глаза, прямолинейно спросил он. — Зачем искать какое-то несбыточное дурацкое счастье тут, зная, что ты там по мне страдаешь? А?..
Несколько секунд мы сверлили друг друга упрямыми и почти враждебными взглядами в упор. Никто не хотел сдаваться, никто не хотел уступать…
— Убирайся! — не выдержав первой, отчаянно закричала я. — Уходи. Я тебя не люблю, видеть больше не желаю! Ты был для меня просто игрушкой, живой игрушкой!
— Прогоняешь? — не веря собственным ушам, спросил он.
Я не удержалась от всхлипа.
— Сафира, любимая, единственная! — Кирилл рванулся ко мне, потянулся руками, губами, всеми фибрами души. Его темные глаза, полные горя и слез, смотрели мне прямо в сердце.
Я всхлипнула еще громче и, словно забивая последний гвоздь в крышку собственного гроба, сильно ударила его по щеке…
— За что? — Кирилл вздрогнул, униженный и оскорбленный в лучших чувствах, а след моей пощечины горел у него на лице, словно клеймо. Клеймо несбыточной, невозможной, запретной любви!
— Убирайся, — истерично визжала я, уже не сдерживаясь, готовая на все — лишь бы прогнать его от себя. Хотела, чтобы он ушел от меня сам, ибо отпустить его добровольно я не могла. Пусть уходит, пусть проклянет, пусть возненавидит меня навечно. Это все равно лучше, чем медленно умирать порознь, изнемогая от любви.
— Не любишь, значит! — Он гневно скрипнул зубами. — Ах ты…
Обидное слово оглушило меня, ударило сильнее пощечины, почти выбило пол из-под ног. Я покачнулась.
— Стерва эльфийская, поматросила и бросила! — Кирилл скривился, словно от острой зубной боли. — Стерва! — Он повернулся ко мне спиной, обреченно сгорбился и медленно побрел прочь. На живого человека он уже не походил, скорее, напоминал мертвеца.
«Ну и пусть, — печально подумала я, подхватывая статуэтку богини Морриган и пряча ее в сумку. — Для него так будет лучше. А я ради него все вынесу, на все готова…» — Я шагнула к уже потухающей арке Врат, почти физически ощущая, как рушится за моей спиной последний, дотла сожженный мост, как отсекаются все пути к возвращению… Наверное, это насмешка богов, но, кажется, я почти полностью повторила жизненную историю несчастной королевы Алиеноры. Подозреваю, она точно так же лишилась когда-то своего возлюбленного, отпустила его, отдала на волю судьбы и случая. Ведь разве не обо мне эти строки, написанные королевой сотни лет назад?