— Понятно, — мрачно произнес Санджаров. — Неясно одно, чего вы вдруг к нам заявились? Туда ехали — глаз не казали, обратно ехали — тоже не заглянули бы, если б не беда, а теперь хотите, чтоб мы бандитов ловили и отбивали ваше добро. А они, между прочим, не из наших мест, бандиты эти. В нашем районе только один такой. У меня дома сейчас охотник сидит, он знает, где тот человек скрывается. Сдается мне, что в наших песках пришлые волки бродят, возможно, даже из вашего Ахала. Конечно, мы все равно будем их ловить. Но обещать вам ничего не можем.
— Так мы… — растерянно пробормотал старик, — мы с вас не спрашиваем… Мы не за тем пришли… Как говорится, нет хлеба — найдется доброе слово…
— Тут написано, — начальник милиции вслух прочел справку: — «Выдана члену колхоза Сапды Мереду в том, что он едет в Хиву за продовольствием для восьми дворов».
— Значит, вас народ послал? — спросил Санджаров, смягчаясь.
— Неужели я для себя одного?..
— Да… Плохо получилось, отец. Вы опишите нам верблюдов, найдем — обязательно сообщим колхозу.
— Один из верблюдов мой был… но ничего. У меня здесь, в Учоюке, старший сын живет — ему тоже на всю жизнь позор, если мой верблюд бандитам достанется!
— Постой, постой. Говоришь, сын у тебя в Учоюке? Как зовут?
— Копек Сапды, — с удовольствием произнес старик. — Знаешь такого? Фермой заведует.
— Еще бы не знать. — Санджаров в упор разглядывал старика.
— Он раньше здесь, в районе, работал, а с осени его на ферму послали, заведующим, — продолжал объяснять старик. — Его здесь все знают.
— Знают. Только лучше бы не знать.
— Это почему же? — Старик опешил.
— Неприятно такое говорить, отец, да ничего не поделаешь. — Санджаров встал и подошел к старику. — Копек Сапдыев, получив повестку, сбежал. Бросил колхозный скот, ушел, не рассчитавшись. Сейчас он скрывается в песках.
— Мой сын?.. Сбежал?
— Да, он трус и расхититель.
Старик побледнел, его била дрожь. И голос дрожал.
— Если это правда… Если мой сын… Я не могу вернуться домой… Он опозорил меня… Опозорил молоко своей матери…
Вечером, провожая своих попутчиков, Сапды Меред сказал:
— Еду к сыну.
Уже четыре дня, как Нунна-пальван и отец Ко пека покинули районный центр. На том месте, где был ограблен ахальский караван, следов не оказалось — в ту ночь поднялся сильный ветер.
Лишь на пятый день утром возле колодца Динли обнаружились верблюжьи и конские следы, правда позавчерашние, но Сапды-ага сразу узнал след своего верблюда.
Старики вышли в пески без оружия. Вдвоем на одном верблюде, они не походили на преследователей — скорее путники, пробирающиеся в Хиву. Так и говорилось в-справке, хранившейся у Сапды-ага.