– Значит, мое предложение о самостоятельной группе не подходит? – угрюмо уточнил я, упав духом. – Возможно, мой опыт – та самая ниточка, которая размотает ваш гордиев узел.
– Умники неистребимы. – Чжер пожал широкими плечами, заставив кожу доспехов скрипеть. – Им самое место в Усыпальнице. Каждая смута из-за таких, как ты, дорого обходится крепости.
– Смута? – настороженно переспросил я. – Что ты имеешь в виду?
– Ложные надежды и передел сфер влияния. В последнюю такую смуту крепость потеряла человеческую диаспору, что не улучшило положения.
– Машта рассказывала, что людей истребили во время прорыва в крепость…
– Это – следствие, – отрезал далрокт заметно похолодевшим тоном. – А причина – разлад. Низуши плохо объясняют. Не справились с обязанностями. Подставили. Солгали о твоей смерти. Скверно. Придумаю наказание.
Мда. Чем дальше в лес, тем гуще туман. Похоже, Машта рассказала о том событии далеко не все, что знала.
– Что значит – подставили?
– Сам поймешь, когда проспишься. Вот что, человек…
– Зубоскал, – хмуро поправил я. – Зуб. Можно – Алекс, это мое настоящее имя.
– Не советую перебивать еще раз. – Огонь в глазах Чжера вспыхнул ярче, поглощая зрачки. Выглядело это настолько жутко, что я сразу заткнулся, дав ему договорить. – Если захочешь уйти, никто тебя не держит. Но выживать будешь на свой страх и риск. И помни – Усыпальница имеется только в крепости. А чтобы заслужить право возрождения, нужно немало для крепости сделать.
Шах и мат. Открытым текстом – если сгину по собственной дурости, истратив сейвы, то это исключительно моя беда, а не крепости. Поговорили, называется. Но упрямство не позволило мне отступить – пока еще имелись соломинки, за которые можно было ухватиться:
– Есть еще кое-что. Насколько я понял, здесь нет регистратора кланов. Так получилось, что у меня клан есть. Это могло бы принести нам всем пользу. Дополнительный опыт, клановые бонусы на способности…
И снова Чжер перебил, не дав закончить мысль:
– Здесь около десятка представителей разных кланов. Отрыжка «песочниц». Есть договоренность – никто не будет усиливаться за счет других, пока не откроется выход из локации. Предупреждены все. Никто не примет твоего предложения. Не посмеют. Были печальные прецеденты.
Чжер поднялся из-за стола, ясно давая понять, что прием окончен, и мне поневоле тоже пришлось подняться. Да что за засада – куда ни кинь, всюду клин… И ведь ничего особенного не сказал, но чем дольше я находился рядом с далроктом, тем меньше мне хотелось здесь оставаться. Эта манера вещать отрывистыми фразами и психологическое давление, которое он оказывал на меня одним своим присутствием, вызывали дикий дискомфорт и вгоняли в депрессию глубже, чем опустошающая усталость. Проклятая харизма…