На руинах вокруг вдруг заиграли красноватые отсветы, под ноги упала, далеко обгоняя, длинная дрожащая тень – что-то вспыхнуло там, за спиной. Что-то очень яркое и большое. Приостановившись, я резко оглянулся, чтобы оценить новую напасть. Площадь, где находилась точка сохранения и где я был пять минут назад, вспыхивала перемежающимся сиянием – то багровым, как запекшаяся кровь, то желтым, как пламя. Свет пульсировал, разрастаясь, а затем вырвался на улицу, вздыбился многометровой штормовой волной и стремительно потек в мою сторону, поглощая все, что попадалось на его пути. И там, внутри этого сияния, метались огненные фигуры неведомых созданий, двигаясь вместе с огненным барьером…
В меня словно вдохнули новые силы. Рванул дальше так, что в ушах засвистел ветер, а Фурия стелящейся тенью неслась рядом, испуганно выкатив глаза.
За считаные минуты мы проскочили пару километров и оказались за чертой города, снова замелькали холмы, затрещал под дробными ударами подошв лед уже знакомого озера. А свет все не отставал, сияние било в спину, растекалось по льду… и тревожило обитающих там тварей – громадные темные силуэты заметались под ледяной броней. И для полного счастья, почему-то решив, что виновник беспокойства именно я, сагрились на нас с Фурией. «Ныряльщик» – подсветила система. Уровни от двадцать пятого до тридцатого! Выстреливая живыми торпедами, подводные обитатели ударили снизу, лед оглушительно затрещал, брызнул быстро расширяющимися трещинами и блескучими в свете нагоняющего зарева осколками. Едва не поскользнувшись в луже выплеснувшейся на поверхность воды, перепрыгнул трещину и рванул дальше. Если до этого момента я полагал, что чешу изо всех сил, то сильно ошибался – после первого же удара скорость прибавилась раза в полтора. Черт возьми, я даже начал задыхаться – чего не припомню по «песочнице». А твари разбушевались не на шутку: мощные толчки не утихали, заставляя гудеть и трещать ледяное полотно по всей протяженности озера. Один из особенно могучих ударов расколол лед прямо на моем пути. Расплескивая темную ледяную воду, толстенные многометровые плиты встали на ребро и, помедлив, словно нехотя, с шумным плеском обрушились обратно.
Уйти сейчас под воду – верная смерть.
Как перелетел эту чертову полынью – ума не приложу. Да еще при этом умудрился подхватить на руки оравшую благим кошачьим матом дикошу. Прыжок вышел словно в замедленной съемке – вздыбившийся лед, фонтаны воды и темная бугристая харя ныряльщика, разинувшего метровую пасть и тщетно щелкнувшего саженными зубами в считаных сантиметрах от подошв. И над всем этим кошмаром красиво пролетаю я, поджав ноги…