— Привет-привет, — отозвалась в трубке сестра. Лара зажмурилась от невероятно острого облегчения, когда услышала это ее звонкое «привет-привет». Все в порядке.
— Что делаешь?
— Готовлю обед, изображаю из себя примерную жену.
— Тебе не надо изображать, ты такая и есть, — хмыкнула Лара. Прижимая трубку плечом, она подошла к окну и, поглядывая во двор, машинально обрывала сухие листья на вытянувшейся за зиму полосатой традесканции. За окном дворник в оранжевой робе долбил корку грязного льда на осунувшемся сугробе. Скоро весна…
— Да уж конечно, — хмыкнула в ответ Лиля, и Ларе почудился какой-то другой смысл в этой кокетливой реплике. Не смысл даже, а тон, легкий налет.
— У тебя все хорошо?
— Еще бы, — Лиля фыркнула, и у Лары отлегло от сердца. Никакого иного тона, кроме всегдашнего Лилиного спокойствия, она не уловила. Показалось, значит. — В конце концов, это не я тебе позвонила, а ты мне. Так, может, это у тебя что-то неладно?
— Не знаю, — Лара пожала плечами, хотя и понимала, что сестра ее не видит. Впрочем, не совсем так. Может, и не видит, но точно все чувствует. Да и сама Лара прекрасно представляла себе сейчас сестру, всю до мельчайших черточек. Она, должно быть, точно так же глядит в окно — эта привычка у них одна на двоих. Лиля на кухне, на своей аккуратной чистенькой кухоньке с клетчатыми занавесками. Стоит с телефоном в одной руке, с деревянной ложкой, которой только что помешивала соус, в другой. Фартук завязан на талии бантиком. Иногда Лара подначивает сестру, что та обязательно должна хоть раз встретить мужа с работы именно в этом фартуке, на шпильках — и без всего остального, но Лиля, конечно, никогда на такое не пойдет.
— Эй, не слышу в голосе энтузиазма! — забеспокоилась в своей чистой кухоньке Лиля. — Что-то случилось?
— Настроение паршивое, если честно. Ничего не случилось, просто паршиво на душе. Как будто голуби обос…
— Ну ладно, давай завязывай с этим, — почудилась улыбка в голосе старшей сестры. — Выше нос, Кузнечик. Все будет замечательно, я тебе это обещаю, хорошо? Не слышу ответа, прием! Хорошо?
— Хорошо… — выдохнула Лара. И все-таки решилась спросить: — Скажи, ты сейчас у окна?
— Да…
— На тебе этот твой фривольный фартучек, в левой руке телефон, в правой ложка? И с ложки капает мясной соус?
— Ну… Если учесть, что я готовлю суп-пюре из шампиньонов…
— Черт, почти! — с притворной досадой зашипела Лара. Внутри у нее все ликовало.
— И кстати, фартук у меня вовсе не фривольный, — напомнила ей Лиля строго. — Просто с ромашками. Вечно ты все опошляешь.
— И я тебя люблю, Лилия Васильевна.