– Но они еще не оплачены?
– Нет, не оплачены.
– Тогда я заплачу за них сам, сэр, – успокоился Карелла.
– Ну, на самом деле...
– Я хочу посмотреть шоу, сэр, но хочу заплатить за билеты сам.
– Хорошо, как скажете. Билеты лежат в кассе на имя моего друга Роберта Харрингтона. Можете востребовать их в любое время до поднятия занавеса.
– Спасибо, – поблагодарил Карелла.
– А я позвоню на служебный вход тем временем, предупрежу, что вы зайдете насчет списка.
– Спасибо.
– Я так и не понял, что такое эти контрамарки, – сказал Манер.
– Отборные места на каждом спектакле, – пояснил Картер. – Для продюсера, режиссера, хореографа, звезд...
– Специально оставленные для них?
– Заказанные, – сказал Картер, кивая. – По контракту. Столько-то мест на каждый спектакль. Чем выше вы находитесь в иерархии, тем больше мест вам положено. Если вы не востребуете их, разумеется, они вернутся в кассу, и их купит любой, кто пожелает.
– Век живи – век учись, – улыбнулся Мейер.
– Да, – сказал Картер и взглянул на часы.
– Еще что-нибудь? – спросил Карелла у Мейера.
– Вроде больше ничего. – Мейер закрыл блокнот.
– Тогда спасибо, сэр, – сказал Карелла. – И спасибо за то, что предложили мне места.
– Был рад, – сказал Картер.
В лифте, пока спускались вниз, детективы молчали. Лифтер, который ранее сообщил им, что завтра выпадет снег, уже выговорился. Небо казалось еще более угрожающим, когда они вышли на улицу снова. Спускалась темень. Ожидалась безлунная ночь.
– Просто хочется убедиться, что я правильно расслышал ее слова, – сказал Мейер.
– Ты про Тину Вонг?
– Да. Ведь она сказала:«пять блондинок, две черненькие и одна китаянка», так?
– Да, так она и сказала.
– Тогда как Картер мог решить, что Салли Андерсон – рыжая?
–Может быть, какая-нибудь из стажеров – рыжая.
– Может быть, я рыжий, – сказал Мейер. – Ведь Картер говорил, что, когда пошли прогоны, он присутствовал на всех репетициях?
– Да, он так сказал.
– Значит, он знаетэто проклятое шоу. С чего он взял, что там была рыжая?
– Может быть, он дальтоник, не различает цвета.
– Но ты заметил это, верно?
– Да, я заметил это.
– Я думал: почему ты не зацепился за это?
– Я хотел посмотреть, насколько далеко он зайдет.
– Да никуда он с этим не зашел. Он только старался показать нам, что он ее почти не отличал от других.
– И не исключено, что это правда, Мейер. В труппе тридцать восемь актеров. Нельзя требовать, чтобы человек помнил...
– Тридцать восемь актеров – это целый народ? – воскликнул Мейер. – У нас в участке около двухсот полицейских, и я знаю всех и каждого. По крайней мере в лицо.