– Свои взгляды, идейные мнения я излагал свои товаришам-подсудимым по данному делу и Шерешевскому Борису.
– В октябре у меня уже было твердое убеждение и намерение организовать партию.
– Еще будучи в 10-м классе и потом в первые месяцы учебы в университете, я встречался со своими школьными товарищами и убедился, что они все интересовались тем же кругом вопросов, что и я: марксизмом, политэкономией, политикой. И я как-то предложил Тер-Погосяну, Микинелову, Митауэру, Ривкину, Меллеровичу и Каждану собраться и заслушать доклад по некоторым вопросам положений марксизма. Меня лично не удовлетворяла форма преподавания нам марксизма и политэкономии. Я видел нашу будущую партию марксистской и поэтому считал своей задачей изучение марксизма.
– Мы считали, что правительство оторвалась от народа. Однако с самой системой Советской власти мы не предполагав вести борьбу, а только с существующим правительством, и мы были глубоко уверены в правоте своих идей.
Михаил Перцовский, безусловно, был яркой, незаурядной личностью, с задатками лидера, гражданским темпераментом и высоким интеллектом. Так, он сказал также, что войну с Германией считает неизбежной. И даже заявил, что, на его взгляд, существующее правительство во время войны может не справиться с возложенными на него задачами. Забегая вперед, скажу, что этот талантливый юноша погиб в лагере, так и не раскрыв свои дарования, и напомню, что ему в это время только-только исполнилось восемнадцать лет.
Любопытно, что Микинелову, среди прочего, были инкриминированы «карикатуры на вождей». Эдик отлично рисован, и при аресте у него действительно были изъято немало рисунков. На суде он заявил, что найденное среди прочего изображение Ленина и Сталина означает «…карикатуру на дружбу между ними, поскольку я не верил, что между Лениным и Сталиным была дружба».
Когда председательствующий каждому из подсудимых задал вопрос: «Считаете ли вы себя врагом Советской власти?», Перцовский, Тер-Погосян и Микинелов ответили отрицательно, а Абрам Митауэр сказал: «Объективно я враг Советской власти, а субъективно я не враг Советской власти».
В последнем слове Михаил Перцовский заявил: «У меня к суду одна просьба. Дело было начато мною, и у остальных подсудимых, без моего влияния на них, едва ли все вылилось бы в такое дело. Я виноват за это, и только я должен за это отвечать. Я прошу суд учесть наше непонимание и дать возможность выбраться на дорогу для построения социализма».
Эдик Тер-Погосян сказал так: «Я благодарен, что органы НКВД не дали нам идти дальше по пути, который я избрал. Надеюсь, что я могу исправиться, и поэтому я прошу смотреть на меня как на раскаивающегося и выслать меня по месту ссылки моей матери, а если это невозможно, дать мне минимум наказания».