В окно он увидел низкое длинное здание из белого кирпича с рядом продолговатых окон под крышей, крытой толем. На крючках висели красные пожарные лестницы, порыжевшие от дыма и дождей. У стены стояли бочки для воды и ящики с песком.
Выдма открыл окно и внимательно осмотрел покрытый жестью подоконник. Заметил подковообразную линию, резко прочерченную в начале и едва заметную к концу. Долго изучал ее, потом перенес взгляд на лестницы и дорожку из утрамбованного шлака, отделяющую склады от административного здания.
— Шлак на окне мы собрали, — доложил поручик. — Невооруженным глазом видно, что он с этой дорожки.
— Лестницу повесили на место, выходит, не очень торопились…
— Если б оставили, ее бы могли сразу заметить и поднять тревогу. Оконную ручку тоже вытерли.
— А шлак забыли смести! И окно не закрыли на шпингалет.
— Как они могли его закрыть, если выходили тем же путем?
— Ты забываешь о вестибюле. Дорога через него уже была свободна.
— Заметали следы, правда, не очень тщательно. Похоже, что не все было продумано до конца.
— Или уж слишком хорошо продумано. Допроси-ка как следует ночных сторожей, может, что и заметили, если не спали где-нибудь по углам.
Спустившись вниз, Выдма осмотрел лестницы.
— Погляди, — обратился он к Герсону, — что-то на них не видно следов шлака. Не похоже, что ими пользовались.
— Следы на жести наши сотрудники измерили. Размеры совпадают. А шлак, подсохнув, мог осыпаться.
— Возможно. Пошли…
Расставшись с поручиком, майор направился в медпункт. Герман все еще лежал на кушетке, прикрытый пледом. У него было худое, с запавшими щеками лицо, изборожденное морщинами. Тонкий висячий нос придавал лицу меланхолическое выражение. Он посмотрел на Выдму бесцветными, лишенными какого бы то ни было выражения глазами. На лбу поблескивали капли пота, слипшиеся прядями редкие седые волосы едва прикрывали череп.
— Вижу, вы уже понемногу приходите в себя. — Выдма подошел к кушетке. — У вас сильное отравление, и я не буду вас долго мучить. Расскажите коротко, как это случилось.
— Сам не знаю… — Герман с трудом выговаривал слова. — Ночью я дежурил за стеклянной перегородкой, где днем сидит информатор. Встал, чтобы немного размять ноги, решил заглянуть в комнату кассира… Надо, думаю, проверить, не заснул ли вахтер… Тот был на посту, немного поговорили, а потом я вернулся к себе. Когда входил за перегородку — а вход в нее недалеко от дверей, ведущих в тот коридорчик, где меня нашли, — кто-то сзади обхватил меня за шею рукой и что-то мокрое прижал к моему лицу. Я хотел крикнуть, чтобы предупредить вахтера, но у меня потемнело в глазах, и я потерял сознание. Утром меня нашли связанным как барана, и до сих пор меня все еще тошнит, извините, пан комиссар…