Гризли бежал и не переставая глухо ворчал:
— Люди в моей берлоге! Кровь и борьба! У самого входа моей берлоги. Люди, люди, люди! Кровь и борьба!
Припомним, что ведь он был властелином лесов и пещер…
Прошло много времени, после того как он исчез, а она все еще продолжала сидеть, неподвижная, будто окаменелая, не сводя глаз с поверхности земли. Она была не в силах шевельнуться и только инстинктивно цеплялась за ствол дерева и руками, и коленями, и ногами. Некоторое время она не могла собраться с мыслями. Затем она ясно поняла только одну вещь: Лесной Ужас был между ней и ее племенем, и ей нельзя было сойти на землю.
Когда страх ее немного уменьшился, она пересела в более удобное положение на толстую прочную ветвь. Вокруг нее со всех сторон поднимались деревья, она не могла увидеть отсюда Брата Огня, яркого ночью и незаметного днем, и определить по нему, где находится поляна ночлега.
Начали пробуждаться ночные птицы, и все, что скрывалось до сих пор из страха перед движениями Юдены, стало выползать наружу с приближением вечера…
Немного спустя верхние ветви деревьев загорелись отблеском заката. Грачи, которые «были умнее людей, с криками летели над ее головой, возвращаясь в свои гнезда на ветвях вязов. Находившиеся внизу предметы становились отчетливее и темнее. Юдена подумала о своем собственном возвращении на поляну ночлега. Она немного спустилась вниз, но страх перед Лесным Ужасом снова охватил ее. Пока она выбирала, на что решиться, раздался жалобный крик кролика, и у нее не хватило мужества сойти на землю.
Мрак сгущался, и глубины леса начала просыпаться. Юдена снова вскарабкалась на вершину дерева, поближе к свету. Внизу, на земле, стали появляться и бродить кругом животные, вышедшие из своих убежищ. Лазурь неба темнела наверху. Наступила жуткая тишина, а вслед за этим таинственный шепот пронесся по листьям.
Юдена дрожала и думала о Брате Огне.
Но вот тени начали сгущаться уже и на вершинах деревьев, они усаживались на ветвях и, казалось, наблюдали за ней. Сучья и листья принимали зловещие формы, превращались в черные неподвижные существа, готовые броситься на нее при первом ее движении. Неслышно, как призрак, пролетел между тенями белый филин. Вокруг становилось все темнее и темнее, пока наконец листья и ветви на фоне неба не стали совершенно черными, а земля внизу совсем не исчезла во мраке.
Так в бесконечном бодрствовании пробыла она на дереве всю ночь, напрягая свой слух, чтобы расслышать то, что происходило внизу, в темноте, и удерживая малейшее движение, чтобы какой-нибудь невидимый тайный враг не обнаружил ее. В те дни человек никогда не оставался один в темноте, за исключением подобных редких случаев. Поколение за поколением получал он свои уроки страха, уроки, которые мы, несчастные его потомки, с трудом стараемся забыть.