Прошло восемь секунд.
Вертела висят за прилавком – тоже не схватишь.
Прошло девять секунд.
Пит стоял прямо перед ним, примериваясь для решающего удара, после которого голова Клинга должна была бы вылететь на тротуар перед закусочной. Эл, сжав кулаки, заходил справа. В воображении Клинга предстала такая картина: могучим рывком детектив Клинг – весь, а не только одна голова – вылетает на тротуар перед закусочной... Эх, вот было бы здорово!
Он пожалел, что не может могучим рывком вылететь из этой чертовой закусочной. Сжавшись в комок, он шагнул к Питу, неожиданно рванулся вправо к Элу и выкинул вперед ногу, целясь ему в живот на несколько дюймов ниже пояса. Пит замахнулся, но Клинг, пригнувшись, подскочил к сложившемуся пополам Элу и изо всех сил рубанул его ребром ладони по шее. Тот рухнул как подкошенный на усыпанный опилками пол.
Один есть, подумал Клинг и повернулся к Питу как раз в тот момент, когда тот наносил ему аперкот снизу в грудь – Господи, хорошо, хоть по сломанному ребру не попал, хоть за это спасибо! Охваченный болью, он отлетел к прилавку и попытался ударить противника коленом в пах, но Пит отлично знал приемы уличной драки и успел отскочить, одновременно ухитрившись заехать Клингу по скуле.
«Боже, – пронеслось у Клинга в голове, – сейчас он меня убьет!»
– Твоему брату крышка! – выкрикнул он.
Эти слова вырвались у него совершенно спонтанно – первая стоящая мысль за неделю. Пит замер с занесенным кулаком, которым он в ближайшие тридцать секунд мог запросто покончить с Клингом, например, размозжив ему сопатку или гортань. Клинг даже не пытался снова ударить Пита или пнуть его ногой, он знал, что дальнейшие попытки одолеть его в драке обречены на провал, а кроме того, ему совершенно не хотелось вывихнуть себе большой палец ноги. Вместо этого он метнулся в угол к револьверу, схватил его левой рукой – рукоятка показалась неудобной и какой-то угловатой, – перекатился на спину, сел и прицелился в Пита, который снова повернулся в его сторону.
– Стоять, сукин сын! – крикнул Клинг.
Брайс с ревом рванулся к нему.
Клинг дважды нажал на курок, целясь ему в туловище, совсем так, как он не раз проделывал в полицейском тире. Большая мишень в конце коридора, части тела помечены номерами, отмечающими максимальную степень поражения. Голова и горло – пять очков, то же самое – грудь и живот, четыре очка – плечи, три – руки, два – ноги. В случае с Питером Брайсом Клинг заработал бы десять очков, поскольку обе пули попали в грудь: одна прямо в сердце, вторая в левое легкое.
Брайс упал, и Клинг медленно опустил револьвер.