Не раздумывая больше ни секунды, Масляев кинулся в левый коридор спасать друга. Бежал он, сначала даже не глядя по сторонам, просто несся, как бешеный носорог, по узкому проходу, стараясь ни о чем не думать. Но мысли неумолимо возвращались к десятичасовой отметке. Как же он сам-то не заметил, что прошло столько времени? Заснул, что ли? Но Андрей был уверен, что не спал ни минуты. Как же тогда подобное могло произойти? Да что за чертовщина здесь творится?!
Внезапно он затормозил и встал как вкопанный, уставившись на синюю табличку с золотыми буквами, которая медными гвоздиками крепилась к той же самой двери из черного кожзама. «Сантехник». Парень толкнул дверь, уже не стараясь сохранять тишину или вообще как бы то ни было осторожничать. Беззвучно, как и в первый раз, дверь распахнулась, и на Андрея потекло невнятное бормотание из кромешной темноты. В первое мгновение парню даже показалось, что окружающая вибрация обрела голос, сложившись в этот непонятный, потрескивающий между неясными словами звук. Холодный пот прошиб Масляева с головы до пят, но в следующее мгновение он понял, что это то же самое, что он уже слышал (тремя часами ранее?!) в каморке Кузьмича. Только сейчас в комнате было беспросветно темно, пахло перегаром, ржавым металлом и машинным маслом.
Внутренне содрогаясь, Андрей пошарил по стене каморки и нащупал старый (советский еще, наверное) выключатель. Щелчок. В комнате загорелся свет. Все было так же, как парень видел и в первый раз, только теперь на столе не стояло посуды.
– Кузьмич, – негромко позвал Масляев, делая неуверенный шаг внутрь и по-птичьи вытягивая шею, чтобы рассмотреть – спит все еще сантехник на диване или… Но с его стратегической позиции рассмотреть это не удалось, так что Андрей был вынужден подойти к обеденному столу почти вплотную.
Диван был пуст.
В первую секунду парень не поверил своим глазам. Как же так? Куда Кузьмич мог деться? Нет, конечно, в этих катакомбах может быть и другой выход, но тогда ведь он должен был бы услышать какие-то звуки… Ну да, особенно если вспомнить, что голоса Романа в коридоре Масляев тоже не слышал, а эта комната, в которой он сейчас стоит, находится в противоположном коридоре. Надо отсюда убираться. Убираться и срочно искать Волкогонова, потом что… почему именно это надо делать, парень додумывать не стал, так как благородные мысли о спасении товарища постоянно прерывал настойчивый голос паники. Одному из этого подвала не выбраться. Одному ни за что не выбраться. Надо бежать.
Сдерживая поток быстро нарастающего ужаса, Андрей повернулся к двери лицом. Проем в обрамлении черных, тоже обитых кожзамом, наличников дверной коробки казался шире, чем был на самом деле. А непроглядная аспидная темнота по ту сторону производила впечатление нарисованной, плоской. Тряхнув головой, чтобы отогнать панические мысли (какая нарисованная? В коридоре просто темно. Темно? Но там же горела лампочка?…), Масляев набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, как его учил тренер по конькобежке. Успокоиться. Просто успокоиться. Тогда будет проще думать и можно будет здраво рассмотреть ситуацию.