От постоянной почти незаметной вибрации, которой исходила, казалось, каждая пылинка этого проклятого коридора, у Волкогонова ломило зубы. Не сильно, но очень неприятно, будто сотня малюсеньких бормашинок всверливалось в каждую кость челюстей. Сжимая и разжимая зубы, парень пытался нейтрализовать отвратительное воздействие, но становилось только хуже, словно с каждым усилием мышечные волокна и сосуды головы приобретали все большую чувствительность.
Незаметно для себя Роман перешел почти на бег. Было невнятное предчувствие, что, если добежать до места встречи (где уже будет Андрей и хорошие новости), боль пройдет и эта жуткая вибрация отступит. Но коридор почему-то все не заканчивался. Волкогонов уже несся изо всех сил, как никогда не бегал даже… Нет, он просто никогда так не бегал: легкие обжигало при каждом вдохе, в висках и ушах стучала басовыми барабанами кровь. Зато благодаря всему этому сводящие с ума ощущения в зубах притупились и даже отступили. «Да что происходит с расстоянием и временем, черт возьми?» – крутилось в голове парня. Но он бежал, не сбавляя скорости, до боли сжав в руке сережку хрупкой красивой девятиклассницы, которая где-то там, в недрах этих безумных катакомб ждала его помощи.
На площадку у лестницы Роман вылетел, как арбалетная стрела. Затормозить получилось, только упершись руками в противоположную стену. Опустив голову и закрыв глаза, он чуть ли не минуту пытался отдышаться. Когда легкие перестали гореть, парень выпрямился и осмотрелся. И оцепенел. Под противоположной стеной, как раз со стороны прохода, из которого Волкогонов выбежал, на полу распростерся Андрей Масляев. Ни звука, ни движения.
Роман с трудом заставил себя выпрямиться и сделал несколько шагов в сторону друга, пытаясь как-то осознать и уложить в голове эту дикую и совершенно нереальную ситуацию. Внутри все перевернулось, сжавшись в тяжелый ледяной ком. Подойдя к распростертому телу друга, парень опустился на колени, пощупал пульс, положил руку ему на грудь, чтобы удостовериться, и чуть не заплакал от облегчения – Андрей дышал, и его сердце билось медленными, но ровными толчками.
– Андрюха… – негромко позвал он, слегка тряхнув Масляева. – Эй!
В ответ раздался приглушенный стон. Глаза, лежащего на полу парня открылись и невидяще зашарили по пространству, остановившись на встревоженном лице Волкогонова.
– Романыч, – хрипло выдавил Андрей. – Ты откуда тут? А где Кузьмич?
– Кузьмич? Я не знаю. Что случилось? Ты как?
Масляев с трудом сел, потирая гудящую голову. Удивленно осмотрелся: