И еще одно: вчера под вечер к ней заглянул Кэп. Такого еще не бывало.
Рэйнберд поставил ведро и надел на швабру пористый валик. Окунув швабру в ведро, он отжал валик и принялся размашисто и не спеша протирать пол. Его страшное лицо было спокойным и невозмутимым.
Уж не хочешь ли ты, Кэп, вонзить мне нож в спину? Думаешь, самое время? Решил меня уделать?
Если так, то он здорово недооценил Кэпа. Одно дело Хокстеттер. Ну, появится в комиссии или подкомиссии сената — и что? Там вякнул, тут брякнул, а в результате пшик. Начнет потрясать Доказательствами. Может даже позволить себе роскошь повспоминать, какой там на него нагнали страх. Другое дело — Кэп. Кэп прекрасно понимает, чем оборачиваются все доказательства, когда речь заходит о таком взрывоопасном материале (чем не каламбур?), как Чарли Макги. Поэтому, когда в закрытом заседании выступит Кэп, он будет говорить о другом — об ассигнованиях, причем размениваться не станет, а просто обронит одно из самых зловещих и загадочных выражений из бюрократического лексикона: долгосрочные ассигнования. И хотя ничего не будет произнесено вслух, все присутствующие отлично поймут, что в подтексте — вопрос евгеники. Конечно, рано или поздно, рассуждал дальше Рэйнберд, /Кэпу все же придется пригласить группу сенаторов на аттракцион Чарли. «Может быть даже с детьми, — подумал Рэйнберд, намачивая пол и протирая. — Это будет поинтереснее, чем дрессированные дельфины в океанариуме».
И тут, Кэп это знает, ему очень понадобится кое — какая помощь.
Так зачем он к ней приходил вчера? Зачем раскачивает лодку, в которой сам сидит?
Рэйнберд отжимал пористый валик, наблюдая, как грязная мутная вода стекает в ведро. Он снова бросил взгляд на закрытую дверь спальни. Чарли от него отгородилась, и это ему не нравилось.
Тут было, было отчего забеспокоиться.
* 15 *
Вторая половина дня в понедельник выдалась ветреная, но Рэйнберд этого не знал — весь вечер он посвятил сбору информации. Информация оказалась тревожной. Первым делом он пришел к Нири, который обслуживал мониторы во время вчерашнего визита Кэпа к Чарли.
— Я хочу посмотреть видеозаписи, — сказал Рэйнберд.
Нири спорить не стал. Он устроил Рэйнберда в маленькой комнатке за холлом наедине с воскресными записями и видеокассетником «Сони», позволяющим увеличивать изображение и делать стоп — кадр. Нири был рад от него отделаться и только молил Бога, чтобы Рэйнберд еще чего-нибудь не попросил. Если девчонка монстр, то Рэйнберд, этот гигантский ящер, монстр вдвойне.
Записи представляли собой кассеты, рассчитанные на три часа звучания и снабженные пометкой «00.00–03.00» и дальше. Рэйнберд нашел нужную кассету и прокрутил сцену с Кэпом четыре раза подряд, прервавшись лишь затем, чтобы вернуть момент, когда Кэп произносит: «Ну, мне пора. Мы еще увидимся, Чарли. Ни о чем не беспокойся».