Первые владельцы этих двух домов в 1860–х годах отправились на войну, где были убиты. Все наследники обоих семейств уже умерли. В 1954 году оба владения стали единой государственной собственностью. Здесь разместилась Контора.
В девять часов десять минут солнечным октябрьским днем — назавтра после отъезда Энди и Чарли из Нью — Йорка в Олбани на такси — в направлении одного из домов ехал на велосипеде пожилой человек с добродушными блестящими глазами, в шерстяной английской спортивной кепке. Позади него за вторым бугром находился контрольный пункт, пропустивший его лишь после проверки электронной системой отпечатка его большого пальца. Пропускной пункт располагался за двойным рядом колючей проволоки. На внешнем ряду высотой в семь футов через каждые шестьдесят футов висели плакаты с надписью: «ОСТОРОЖНО! ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ! ЧЕРЕЗ ЭТУ ОГРАДУ ПРОПУЩЕН ТОК НИЗКОГО НАПРЯЖЕНИЯ!» Днем напряжение действительно было низким. Ночью же собственный генератор поднимал его до смертельных цифр, и каждое утро команда из пяти охранников объезжала ограду на маленьких электрических карах, подбирая обугленных кроликов, кротов, птиц, сурков, изредка скунсов, издававших немыслимую вонь, а то и лося. Дважды зажаренными оказались люди. Расстояние между внешним и внутренним рядами колючей проволоки составляло десять футов. Днем и ночью по этому проходу бегали сторожевые собаки, доберманы. Их научили держаться в стороне от смертельно опасной проволоки. На каждом углу всего этого сооружения возвышались сторожевые вышки, построенные из теса и выкрашенные в тот же ярко — красный цвет с белой окантовкой. На них дежурили часовые, умевшие обращаться с различным смертоносным оружием. Вся территория просматривалась телекамерами, и передававшиеся ими изображения постоянно проверялись компьютером. Заведение Лонгмонт охранялось надежно.
Пожилой человек крутил педали с улыбкой, обращенной к тем, мимо кого проезжал. Лысый старик в бейсбольной кепке прогуливал тонконогую кобылицу. Он поднял руку:
— Привет, Кэп! Какой чудный день!
— Лучше не бывает, — согласился человек на велосипеде. — Желаю добра, Генри.
Он подъехал к фасаду дома, стоящего севернее, слез с велосипеда, поставил его на упор, глубоко втянул мягкий утренний воздух и бодро поднялся по широким ступеням крыльца между широкими дорическими колоннами.
Открыв дверь, он вошел в просторный вестибюль. За столом сидела молодая рыжеволосая женщина, перед ней лежала книга со статистическими выкладками. Одной рукой она придерживала страницу, которую читала, другая находилась в верхнем ящике стола, слегка касаясь «Смит — Вессона» 38–го калибра.