— Мой брат, — горько сказала я, — оказался в затруднительном положении. Он не смог принять решение и переложил ответственность на меня. С одной стороны, он прекрасно понимает, что брак с Искандером предпочтительнее, а с другой — не желает отказывать другу детства.
— А чего хотите вы сами, шаисса? Вы отказали бы и тому, и другому — значит ли это, что есть кто-то третий, кому вы отдаете предпочтение?
Разумеется, есть, более того, сейчас он идет рядом со мной по дорожкам сада. Но что толку мечтать о несбыточном? Хорошо, что Эдвин не может догадаться о моих мыслях. И еще просто замечательно то, что в неярком свете фонарей он вряд ли сможет заметить румянец, окрасивший мои щеки.
— Принц, да какое значение имеют мои желания? Кому как не вам знать, что такое политический брак?
— Вы не совсем правы, шаисса. В моей стране подобные браки не приняты — во всяком случае, не в королевской семье.
— Ах да, вы ведь женитесь только на своих соотечественницах. Брать в жены чужестранок вам запрещает религия?
— У вас немного неверные сведения, леди. Дело вовсе не в религии.
Мое любопытство опять проснулось. Неужели мне выпал шанс узнать что-то о загадочных обычаях Северного Королевства?
— Если религиозные расхождение не столь важны, как мы здесь думаем, тогда в чем же дело? Почему ни разу за всю историю Северного Королевства представители правящей семьи не связывали себя узами брака с иностранцами?
Эдвин помрачнел.
— Вынужден опять просить прощения, шаисса, но дать ответ на этот вопрос я не могу.
Я не стала настаивать, хотя мне и было очень интересно узнать об этом загадочном запрете. Если дело не в различиях в вере, то в чем? Но принц не выдаст секретов своего государства, а моя настойчивость ни к чему хорошему не приведет.
— Что-ты вы сегодня весь вечер извиняетесь, принц. Пожалуй, вам стоит загладить свою вину.
— Охотно, прекрасная леди! Только скажите, каким образом я могу это сделать?
— Мое сердце можно смягчить подарком, принц.
— И что же вы желаете получить в дар, шаисса? Голубой бриллиант?
— Фи, принц! Бриллиант — это так банально. Я желаю вишневого лукума! Причем прямо сейчас.
— Хорошо, леди. Я непременно разыщу для вас это лакомство.
— А искать ничего и не надо. Видите вон то окно? Если вы залезете в него, то попадете в коридор, ведущий к кухне.
— Леди ничего не имеет против ворованного лукума?
— Абсолютно ничего, ведь он будет украден для меня отважным принцем.
— Ну что ж, если таково желание прекрасной леди…
Эдвин подошел к стене, подергал за стебли вьющихся роз, оплетающих камни, и принялся взбираться. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Окно находилось не слишком высоко, даже если принц упадет, вряд ли ему будет больно, но ситуация сложилось презабавная: глава северного посольства украдкой пробирается в кухню, дабы стащить сладости. Непрошенным пришло воспоминание о том, как когда-то так же воровали лукум для маленькой шаиссы Селим и Баязет. Возможно, именно детские впечатления и подсказали мне эту идею. Из тени выступил безмолвный стражник, взглянул на меня, ожидая распоряжений, я покачала головой — не стоит вмешиваться. Тем временем из открытого окна послышался какой-то шум и к моим ногам скатился Эдвин со свертком, который он прижимал к груди.