Я коварно улыбнулась.
— Пока нет. Посмотри, что у меня есть.
— Павлинье перо?
Недоумение мужа продлилось недолго. Когда я принялась водить пером по его телу, начав с ключиц, опустившись через грудь к животу, потом ниже, вскользь, затем перейдя к бедрам и вновь поднимаясь тем же путем к груди, он прикусил губу, но все равно не смог сдержать стон.
— Тебе нравится? — спросила я.
— Очень.
— А вот так? — я отложила перо в сторону и прошлась по его телу кончиками пальцев, кое-где невесомо поглаживая, а в некоторых местах, наоборот, усиливая нажим.
— Еще больше, — прохрипел Эдвин.
— Тогда ты готов.
— К чему?
— Вот к этому.
И я прижалась губами к его животу, пощекотала языком ямку пупка. Эдвин вздрогнул, а губы мои стали прокладывать поцелуями дорожку вниз, пока мой муж не ахнул и не застонал от наслаждения. Мои ладони гладили его бедра и бока, а мужчина подо мной стонал и метался.
— Надо же, — со смешком проговорила я, отрываясь от своего занятия, — такой большой сильный мужчина — и полностью в моей власти.
— Амина… — мучительный стон.
Я покачала головой и отстранилась. Подняла руки к застежкам на платье и позволила ему медленно стечь по моему телу на пол. Горящий взгляд Эдвина не отрывался от меня. Я взяла все то же перо и, запрокинув голову, провела им по своему телу, сверху вниз, слегка погладив губы, задержавшись на груди, затем на животе… Когда перо опустилось к бедрам, мой муж не выдержал.
— Амина, прошу тебя…
Я потянулась к ленте, связывавшей его запястья.
— Кое-кто сегодня заслужил награду.
А в следующее мгновение я уже лежала на спине, а Эдвин нависал надо мной. Его ладони лихорадочно ласкали, поглаживали, сжимали. Губы прижались к шее, спустились к груди, целуя сильно, страстно, оставляя метки. Мои ногти впились в плечи мужа, я выгнулась ему навстречу.
— Эдвин!
— Амина, жена моя, любовь моя…
И весь мир перестал для нас существовать…
В ту ночь мы впервые могли уснуть в объятиях друг друга. А утром меня разбудил нежный поцелуй.
— Доброе утро, муж мой, — потянулась я.
— Доброе утро, жена.
И Эдвин решительно отбросил в сторону покрывало.
— Как, разве ты не устал за ночь? — притворно удивилась я.
— Ты сомневаешься в моих способностях? — столь же фальшиво изумился он и прильнул губами к моему колену.
— Не то, чтобы я сомневалась — ах! — вздох вырвался сам собою, когда муж слегка прикусил кожу на внутренней стороне бедра. — Но я нуждаюсь в доказательствах. В долгих, упорных доказательствах.
— И ты их сейчас получишь, — пообещал Эдвин, продвигаясь поцелуями все выше.
…За завтраком с наших губ не сходили мечтательные улыбки. Я с удивлением обнаружила, что голодна, хотя, если подумать, ничего странного в этом не было, ведь, несмотря на то, что еще не наступил полдень, я уже успела немного устать. Эдвин смазал лепешку с сыром острым соусом и поднес к моим губам. Я откусила кусочек.