– Кто дал вам такое право? – сварливо спросил Дрон.
Я вздохнула:
– Высшие Силы. И вы верите в их существование. Иначе бы мне не было никакого смысла все это вам рассказывать. Просто работа у вас такая. Пока вы не удостоверитесь самолично, не прощупаете… не поверите.
– Что вам от меня нужно?
– Вот эта ксерокопия. Или ее ксерокопия.
– Что происходит?…
– Схватка добра со злом, Андрей… Андрей.
Следователь чуть сдвинул прямые темные брови.
– Вам же захотелось, чтобы я сейчас именно так вас назвала? – еще тише спросила я и вжалась в стул. И зажмурилась. Теперь или пан, или пропал.
Пауза тянулась пару минут. Дрон щелкал ручкой и размышлял.
Я приоткрыла левый глаз, взяла кусок пиццы и стала жевать. Не тратить же время попусту…
– Ксения, кто убийца?
Я открыла оба глаза.
– Константин Константинович Федотов. Досье на него запрашивал Ларионов. Если под каким-то предлогом учинить у него досмотр, наверняка можно найти оригинал этого гримуара – если я правильно понимаю, книга бесценная. Также есть смысл… поискать… копчик одной из жертв. Кость может быть вделана в бокал или набалдашник трости, в кулон. Возможно, нож. А еще можно поискать… простите… швабру с инвентарным номером полицейского участка, где работает Ларионов. Я ее на балконе забыла. Но, наверное, Федотов ее уже выкинул.
– А этот? – Дрон положил передо мной пару фотографий деда лет шестидесяти, который радостно улыбался фотографу.
Так… так.
– Андрей, он не виноват, конечно, но пусть сидит. Сажайте.
– В смысле?…
– Он умрет этой зимой, если останется дома, – тихо сказала я. – Потому что один. Потому что спивается. Поверит подлецам, и они за квартиру сведут его в могилу. А в тюрьме у него есть шанс прожить еще лет десять.
– Ксения, вы представляете себе, что это за жизнь для невиновного?…
– Так он уже почти поверил, что серийный, идейный убийца. Как тот… в «Молчании ягнят». На голову-то дед слабоват. Так и будет сидеть. За идею. Почти как политический. Это что-то масштабное в его жизни. И да, в тюрьме он будет жить намного дольше, чем на свободе. А за десять лет может многое случиться.
– Например?
– Например, – снова совсем тихо ответила я, – его найдет его дочка, рожденная вне брака, о которой он не знает. А если он умрет этой зимой… то у них нет никакого шанса встретиться. Даже в тюремной комнате свиданий. И никаких шансов завещать ей опечатанную двушку. Вот так оно бывает, Андрей, знать судьбу других людей.
– Без нравоучений, пожалуйста, – задумчиво произнес следователь Соколов.
Я замолчала.
– Ладно. Книгу берите. Под вашу ответственность.