Наконец она вернулась. Захлопнув за собой дверь купе, она сунула в дверную ручку трость на случай появления новых непрошеных гостей. Не говоря ни слова, она чиркнула спичкой о подошву. Мгновение спустя ее бледное лицо окутали клубы табачного дыма.
– Ну? – спросила я.
– Ему пришлось сойти с поезда. Я об этом позаботилась.
– Но как? Мы ведь уже ехали.
– Ничего страшного. Он жив и здоров. Прости, что заставила тебя ждать. Прежде чем вынудить его спрыгнуть, я убедилась, что поезд набрал скорость. Мне не хотелось, чтобы наш гость заскочил обратно.
– Он… мог погибнуть.
– Я тоже. – Впервые за все время нашего знакомства Ирен содрогнулась. – Мерзкий тип. Это тебе не придворный интриган. Обычный громила, которому дали задание. Мне пришлось держать его на мушке у двери вагона. Поверь мне, если бы поезд тряхнуло и я потеряла бы равновесие, под откос полетел бы не он, а я. Приземлившись с грацией косолапого медведя, он скатился с насыпи, встал и поплелся прочь. До вокзала путь неблизкий, ну да ничего.
Она докурила и опустила окно. Выкинув окурок, Ирен выглянула наружу, желая посмотреть, видно ли еще нашего преследователя.
– Пропал куда-то, – сообщила подруга. – Надеюсь, всё на месте. – С этими словами она сняла с багажной полки три саквояжа и принялась осматривать вещи.
– Ирен, неужели ты думаешь, что кто-то…
– Да, я думаю, в них рылись. Вот смотри, в двух саквояжах вещи лежат как раньше, а вот в третьем все перевернуто вверх дном. Когда ты забирала багаж, тебе его принесли сразу?
– Конечно же нет. Я ведь совсем не говорю по-немецки, и служащий никак не хотел понимать, что я ему пытаюсь втолковать.
– Нисколько не сомневаюсь, что ему специально заплатили, велев подольше потянуть время. Похоже, нас нагнали незадолго перед отъездом. Преследователи всегда быстрее своих жертв. Это значит, что в Брюсселе нас уже будут ждать. – Ирен опустилась на сиденье, прижав к себе саквояж, словно ребенка. – Ты обратила внимание, как наш незваный гость пристально посмотрел на мой саквояж? Из-за этого жутковатого узора на ситце его легко отличить от других. Мне надо подумать, что делать дальше.
Я кивнула. Разговаривать уже не было сил. Из-за недавнего приключения в сочетании с бессонной ночью на меня навалилось чувство апатии. Я отстраненно смотрела в окно, за которым жилые районы Кельна постепенно снова уступили место сельскому пейзажу, окутанному, словно вуалью, полупрозрачной зеленью. Клубился дым паровоза, меня снедала усталость. Я погрузилась в сон.
Когда я проснулась, садящееся солнце уже касалось краешком горизонта. Ирен по-прежнему сидела на своем месте, будто не поднималась с него всю дорогу. В свете керосиновых ламп, освещавших купе, ее лицо, казалось, было искажено гримасой.