– Так ты решила возобновить поиски?
– Решила, Нелл. В этом смысле затея Годфри удалась – в Париже меня вновь охватила бриллиантовая лихорадка. У меня даже имеется маленький сувенир в память об этом прекраснейшем из недугов.
С этими словами она извлекла из сумочки небольшой, обитый кожей футлярчик. Раскрыв его, она показала пальцем на оттиск «Tiffany&Co.», сделанный на бархате, покрывающем внутреннюю сторону крышки. На малиновой подушечке лежала усыпанная бриллиантами брошь в виде скрещенных ключей – скрипичного и обыкновенного. Драгоценные камни поблескивали, словно кристаллики льда.
– Боже, Ирен, мистер Тиффани подарил тебе еще одну брошь? За что? Неужели ты пообещала ему отыскать пояс?
Ирен загадочно улыбнулась:
– Эту вещицу подарил мне не Тиффани, хотя она действительно была приобретена в его ювелирном магазине на рю Ришелье.
– Не Тиффани? А кто же тогда?
– Нортон, – ответила подруга. – Ему очень понравилась задумка мастера. Годфри сказал, что брошь символизирует мою страсть к музыке и тягу к загадкам. Он вбил себе в голову, что брошь буквально создана для меня.
– Тебе купил ее Годфри Нортон? Но разве он может себе позволить дарить такие украшения?
– Вообще-то он, скорее всего, не может, – продолжая улыбаться, ответила Ирен. – Просто эта побрякушка стоит относительно недорого по сравнению с крупными бриллиантами, фотографии которых публиковались в «Лондон ньюс».
На мой взгляд, небрежный тон подруги несколько противоречил той осторожности, с которой Ирен убрала украшение обратно в коробочку.
– Положу ее в тайник, туда, где фотография, – решила она. – Эта брошь мне особенно дорога, поскольку мне ее подарили по доброй воле, не требуя ничего взамен.
– Кстати, о доброй воле… Я заметила, что вы после поездки обращаетесь друг к другу по имени и на «ты».
– Быстро же ты заметила! Не удивляюсь, что знаменитому мистеру Холмсу почти ничего не удалось у тебя выведать. Да, ты права, мы перешли на «ты». – Ирен снова загадочно улыбнулась. – Можешь сказать, что излишне дружеские отношения порождают фамильярность.
Накинув на себя великолепный платок из изумрудного бархата и сунув ноги в очаровательные расшитые бисером домашние туфли, Ирен спустилась обратно в гостиную. Годфри не терял времени даром. Внизу нас уже ждал обжигающе горячий шоколад и свежая выпечка, которую так обожала моя подруга. Должно быть, пока мы сплетничали наверху, Нортону пришлось разбудить миссис Ситон, чтобы попросить приготовить нам все это объеденье.
Мы втроем расположились у камина, в котором плясал огонь, разгоняя вечернюю прохладу. Повисло странное молчание. Прежде чем приступить к ужину, Ирен отнесла коробочку с брошью в тайник. После этого она села рядом со мной на диван справа от Годфри, который не сводил взгляда с ее лица. У меня создалось ощущение, что мы – актеры, занявшие отведенные нам места сообразно требованиям пьесы. Мы с довольным видом пили шоколад, храня молчание, которое нисколько нас не смущало. Ирен с Годфри наслаждались покоем после насыщенной поездки, а я радовалась, что они вернулись домой целыми и невредимыми.