— Но ведь это маленькая партия, господин хозяин участка. Что же мне, везти свой товар обратно?
Представитель Агентства покачивался, положив руки на пояс, и в глазах его светилось презрение. По сравнению с покупателем он был тонок, как проволока, и выглядел мальчишкой.
— И вы привезли такое барахло, чтобы они жгли лес и работали на полях? — сказал покупатель. Он тоже был полон презрения — как к космонавту, так и к его товару.
— Люди, у которых есть, что продать, не вербуются в рабочие, насколько вам известно, господин хозяин участка. Это уже само по себе чудо, что мы вам вообще кого-то привезли.
Поселенец резко отличался от жалкой компании, стоящей перед ним. Большинство мужчин земного происхождения, как бы ни были далеки от родной планеты, бреют волосы на лице. У этого же неуклюжего гиганта борода веером покрывала бочкообразную грудь и все лицо до самых глаз. Густыми волосами также поросли открытые участки широких рук. Все остальное было серым: грубая одежда, сапоги из шкур, шапка, надвинутая на копну волос. Он говорил на бейзике гортанно, с непривычными интонациями, ходил тяжело, будто давя невидимые препятствия. Высокий, массивный, он и сам напоминал дерево, на которое он и весь его род обрушивали угрюмую ненависть. Люди, стоявшие перед ним, казались беспородными пигмеями.
Их было десять, все еще трясшихся после размораживания. Ни один из них физически не мог сравняться с хозяином участка. Завербованные были, как справедливо сказал Представитель, людьми без надежды, людьми почти конченными как физически, так и морально.
Поселенец сердито осмотрел каждого. Его взгляд, казалось, раздевал несчастных, отмечая недостатки тощих тел.
— Я — Калло Козберг с Опушки. Мне нужно расчистить сорок просек до первого снега. А кого вы мне предлагаете? Если они как следует поработают хоть час, то слава Богу! И требовать за таких груз коры — просто грех!
Выражение лица агента стало сердитым.
— Грех, говорите? Не хотите ли вы обвинить меня в этом перед Настоятелем? Если так, то я приведу свои доводы: сколько кредитов заплачено завербованным, чего стоило замораживание и перевозка? Я думаю, вы поймете, что их цена вполне разумная. А вы говорите «грех», мистер Козберг.
Тот пожал плечами.
— Это просто моя манера разговаривать. Нет, я не собираюсь обвинять вас. Не сомневаюсь, что вы сможете привести свои доводы, если я потребую. Но человеку нужны помощники для расчистки, а эти… они же еле двигаются. Я возьму этого… этого… и этого… — его палец указал на троих завербованных. — И тебя тоже. — Он первый раз взглянул рабочему в лицо. — Да, ты — третий с конца. Сколько тебе лет?