– Я не верю Вышинскому, но с ним можно быть спокойным. Он прыгнет туда, куда мы ему скажем.
Андрей Вышинский слушал Сталина, как испуганная собачонка.
Франклин Рузвельт заболел. Сталин, Молотов и Громыко решили проведать его. Спускаясь по лестнице, вождь внезапно остановился. Он вытащил из кармана трубку, неторопливо набил ее и, как бы разговаривая сам с собой, спокойно сказал:
– Почему его так наказала природа? Неужели он хуже других людей?
Сталин никогда не доверял Черчиллю, но Рузвельт, казалось, пользовался его полным расположением.
– Скажите, что вы думаете о Рузвельте? – обратился вождь к Громыко. – Как вы оцениваете его ум?
Сталин не скрывал от Громыко своей симпатии к американскому президенту. Это очень удивляло молодого дипломата. Ведь вождь был настолько груб, что редко сочувствовал представителям другой социальной системы и не позволял себе показывать простые человеческие эмоции.
На следующий день, 6 февраля, участники переговоров собрались обсудить болезненный вопрос Польши и всемирной организации, будущей ООН. Россия хотела забрать восточную часть Польши в обмен на территорию Германии. Сталин согласился лишь на включение нескольких польских националистов в новое правительство страны, в нем доминировали, конечно, коммунисты. Когда Рузвельт сказал, что вопрос о выборах в Польше не подлежит обсуждению так же, как целомудрие жены Цезаря, Иосиф Виссарионович пошутил:
– Да, об ее целомудрии все говорили, но и у нее были грехи.
Он пытался объяснить западным союзникам заинтересованность России в вопросе с Польшей следующим образом:
– Много лет Польша служила коридором для наших врагов, которые собирались напасть на Россию.
Поэтому Сталин хотел создать сильную Польшу. Если верить сыну Берии, то к нему в тот день в комнату вошел отец и сказал:
– Иосиф Виссарионович не сдвинулся ни на сантиметр в вопросе с Польшей.
Союзники договорились в Ялте о судьбе Германии. Страна должна быть демилитаризована. В ней запрещался нацизм во всех его проявлениях. Территория Германии делилась на три зоны. Каждую из них оккупировал тот или иной участник Большой тройки. Американцы были удовлетворены повторным обещанием Сталина начать войну с Японией. Поэтому они согласились на его требование относительно Сахалина и Курильских островов.
8 февраля после очередного заседания участники конференции отправились обедать к Сталину в Юсуповский дворец. За столом главы делегаций, еще больше состарившиеся за годы войны, оживленно обсуждали свою победу. Сталин воспользовался случаем и произнес тост за здоровье Уинстона Черчилля.