Участвовать в переговорах с военным командованием вызвались 9 человек. Делегация была беспрепятственно пропущена в здание горкома КПСС и встретилась с начальником гарнизона. Выполнить требование о выводе войск начальник, разумеется, отказался, сославшись на то, что неправомочен решать такие вопросы. В ответ Мокроусов заявил: «Не о чем с ним говорить, нужен тот, кто может решить этот вопрос». По дороге в военный городок, где находились Микоян и Козлов, Мокроусов вел «агитацию»: пытался добиться от сопровождающего офицера, как лично тот относится к повышению цен и снижению расценок. Попытки офицера отмолчаться Борис объяснил просто: «Что с ним разговаривать — он коммунист»[682].
Бесстрашный и отчаянный Мокроусов (по оценке обвинительного заключения — «наглый»), в беседе с «московскими вождями» «требовал вывода воинского подразделения из города, злобно клеветал на материальное положение трудящихся, наносил угрозы и грубые оскорбления в адрес руководителей Партии и Правительства»[683]. Как рассказывал сам Мокроусов своим товарищам по работе (было это еще до ареста, 4 июня 1962 г.), он требовал от Микояна и Козлова «чтобы они не прижимали рабочий класс», при этом он ударял кулаком о кулак, показывая: «мы — рабочий класс, нас много». В общем, «разговаривал с ними напрямую и сам не знаю, как меня там не арестовали».
И.Мардарь удалось отыскать одного из очевидцев встречи — Ю.П.Тупченко, бывшего начальника управления КГБ по Ростовской области. Тупченко запомнил, что с делегацией встречался сам Ф. Р. Козлов. Среди представителей демонстрантов «были две или три девушки. Один из мужчин был изрядно пьян. Представился — «Жуков» и нецензурно выражался. Разговор шел о бедственном положении рабочих, жителей города. Запомнилась фраза одного из членов делегации: «У нас хорошо живется лишь Юрке Гагарину да Маньке буфетчице». По словам Ю.П.Тупченко, делегация не просила членов правительства выступить перед демонстрантами. Ф. Р. Козлов попрощался с ней словами: «Идите к людям, успокойте их, призовите прекратить беспорядки».
И.Мардарь считает: «Встреча закончилась безрезультатно для демонстрантов, да и никто из приехавших «важных птиц» не воспринял эту делегацию всерьез». К тому же встреча, по предположению журналистки, состоялась уже после выстрелов в горотделе милиции и расстрела на площади. Делегация, покинувшая площадь минут за 20–30 до стрельбы, о происшедшем еще не знала. Ее отпустили с миром. А аресты начались позже.
«Встреча» кремлевских олигархов с «народом» имела скорее символическое, чем практическое значение. Она (эта встреча), а не только выстрелы в толпу по приказу Москвы, превратила локальный конфликт местной администрации и местных рабочих в столкновение целого города с центральной властью. Стороны даже вступили в «переговоры». Членам Президиума ЦК КПСС пришлось выслушать резкие требования, упреки и обвинения рабочей делегации, — такого режим не знал уже лет сорок! Было над чем задуматься и о чем вспомнить. На горизонте замаячил призрак организованного рабочего протеста.