Вдруг они увидели дом и остановились. Он умолял ее спрятаться в кустах. Ему хотелось кончить, и он не собирался отпускать ее, пока этого не произойдет. Она тоже была сильно возбуждена, но ей хотелось сдержаться и подождать его.
На этот раз, когда он оказался внутри нее, по его телу пробежала дрожь, и наконец он яростно кончил. Она села на него верхом, желая тоже достичь полного удовлетворения. Они вскрикнули одновременно.
Когда они лежали расслабившись и курили, то заметили, что близится рассвет. Им стало зябко, и они набросили на себя одежды. Отведя глаза в сторону от Луиса, женщина рассказала ему одну историю.
Она была в Париже во время публичной казни русского террориста, убившего дипломата. Тогда она жила на Монпарнасе, проводила время в кафе и, как и все ее друзья, пристально следила за процессом, поскольку убийца был фанатиком, на задаваемые вопросы отвечал в духе героев Достоевского и вел себя на суде с невиданной религиозной решимостью.
В то время за тяжкие преступления предусматривалась смертная казнь. Обычно казнь происходила на рассвете, когда город еще был безлюдным, на маленькой площади возле тюрьмы «Сантэ», где еще во времена Великой французской революции стояла гильотина. Из-за полицейского кордона подойти близко к месту казни было невозможно. Обычно только немногие приходили посмотреть на публичные казни. Но случай с этим русским был настолько исключительным, что туда устремились студенты и художники с Монпарнаса, юные бунтари и революционеры. Они провели там в ожидании всю ночь и теперь были пьяны.
Она тоже ждала вместе с остальными, пила с ними и пребывала в состоянии предельного возбуждения, смешанного со страхом. Ей предстояло впервые в жизни увидеть, как кто-то умирает. Ей предстояло впервые увидеть, как кого-то вешают. Ей предстояло впервые стать свидетельницей сцены, которая много-много раз повторялась во времена революции.
С наступлением рассвета толпа двинулась к площади и собралась вокруг веревок, натянутых полицейскими. Несомая людским потоком, она оказалась метрах в десяти от эшафота.
Она стояла прижатая к самой веревке и наблюдала за происходившим с трепетом и ужасом. Затем разгоряченная толпа вытеснила ее оттуда. И все же, приподнимаясь на цыпочки, она могла видеть, что происходит. На нее давили со всех сторон. Наконец привели заключенного с повязкой на глазах. Его уже поджидал палач. Двое полицейских держали смертника и медленно повели его по лестнице на эшафот.
И в это мгновение она вдруг почувствовала, что к ней кто-то прижимается более страстно, чем нужно. В том дрожащем, возбужденном состоянии, в котором она пребывала, это прижимание не показалось ей неприятным. Она была словно в бреду. У нее не было никакой возможности пошевелиться, настолько плотно ее зажала толпа любопытных.