— Нет, нет, только не в эту сторону! У меня нет никакой охоты встречаться с Гиттой!
— С Гиттой?
— Ну да, с Гиттой… С Гиттой Летьен… Я тоже, случается, заглядываю в «Пятнадцать центов». Вот там я и познакомился с Гиттой. Да и ты ее, наверное, видел, когда похаживал к ее подружке, красотке Флорентине…
— Оставь Флорентину в покое, — резко заметил Эманюэль.
— Ладно, ладно, я же ничего такого не сказал, — вскричал Альфонс, и кривая улыбка исказила его лицо. — Я должен был повести ее сегодня вечером в кино, ну, Гитту, и заплатить за это удовольствие. — Он рассмеялся и добавил: — А я не раздобыл денег. Может, она меня еще поджидает.
— Я так думаю, она вряд ли станет ждать тебя во второй раз, — заметил Эманюэль.
— Забавно все-таки, — продолжал Альфонс. — Есть женщины, которым не очень-то нравится, если они уверены в своей победе… Но она хорошая девушка — наша толстуха Гитта. Все было бы проще, если бы она не надавала мне в долг столько денег. Взять хотя бы эту шляпу — она мне купила. И ботинки тоже, если не забыл…
— А, заткнись, — сказал Эманюэль.
Они долго шли в молчании. Дойдя до улицы Сен-Жак, Альфонс указал на светившееся окно какой-то мансарды.
— Ишь ты, это отец приехал в город проветриться, — сказал он.
— Твой отец? Ах да, правда. Родных у тебя больше не осталось. Но я, по-моему, с ним незнаком.
— И ты много потерял, — вздохнул Альфонс. — Отец у меня — тот еще тип.
Он попросил вторую сигарету.
— Я тебе отдам потом все зараз, — сказал он. — И тот доллар, и за выпивку тоже… — Он остановился и при свете зажигалки с любопытством поглядел на свои трясущиеся руки. — Скажи, тебе приходилось бывать на свалке?
— На свалке?
— Ну да, на свалке, на мысе Сен-Шарль.
— Нет.
— Ах, нет!
Он улыбнулся странной улыбкой и принялся рассказывать удивительную и мрачную историю, которая сначала показалась Эманюэлю сплошным вымыслом.
— Я знавал одного типчика, — начал Альфонс, — который устроил себе на свалке вроде бы торговое предприятие. Он подбирал поломанные жестяные котлы, чинил их, выправлял, а потом перепродавал одному старому еврею. Жаль только, что это была не больно-то крупная торговля. Бывало, по целым неделям ничего стоящего не попадалось, но иногда на берег приходили грузовики, доверху наполненные котлами, в которых перетапливают сало, и тут этот парень здорово подзарабатывал. У него была комнатка в городе. Но ведь и на свалке, как везде и всюду, водится жулье. И вот мой парень сколотил себе эдакую дачку прямо на свалке, чтобы стеречь свое торговое предприятие. Было время, когда там построили настоящий поселок — целую кучу лачужек чуть повыше собачьей конуры. Для этих построек не требовалось просить официального разрешения, да и доски и прочий материал долго искать не приходилось. Эх, старина, это была сущая благодать, сколько там валялось всякого добра: спинки кроватей, куски кровельного железа и толстого, не слишком грязного картона. Нужно было только подобрать поломанную трубу, четыре листа железа на крышу, а потом подыскать себе местечко у самой воды, где поменьше вони. И подумать только, что многие готовы платить тысячи долларов за виллу и за воскресную поездку на реку. А ведь у этих ребят на свалке все это было даром — ну, кроме воскресных поездок. И спокойствие — тебе пришлось бы немало поездить, чтобы найти такое спокойствие, как на этой свалке. Эдакое кладбищенское спокойствие — как среди могил. По ночам ничего не слышно, кроме крыс, которые роются в падали и удирают с огромными кусками в зубах. А город остался далеко позади — всякое там социальное обеспечение, и очереди нищих, которые ждут своего талончика на хлеб, и вся городская шумиха неизвестно по какому поводу! А здесь ни трамвайного «дзинь-дзинь», ни огромных лимузинов, которые плюются газом тебе в рожу, словно ты зачумленный, и никакого грохота — ничего. Ты — у себя дома. Но чтобы вернуться к этому деляге, к моему парню, могу тебе сказать, что он в конце концов наладил жизнь на славу. Он никому не должен был ни цента, да и городу он ничего не стоил. И ко всему прочему он еще воспитывал в городе малыша, прямо как солидный человек. И вот надо же было случиться такой беде, что чиновники из санитарной службы забрели на эту свалку, потому что там нашли одного беднягу, который умер совсем один в своей хибаре и его наполовину съели крысы. И знаешь, Летурно, что сделали эти господа из санитарной службы, когда они явились на свалку, зажимая себе носы, прямо всей ладонью?