— А твой друг, Левек, ну, который был с тобой позавчера в кафе, — ты ведь его приглашал. Почему он не пришел?
Она рассеянно глядела, как за окном бегут дома, ее рука лежала на коленях молодого человека.
Эманюэль досадливо улыбнулся.
— Ну, зачем нам сейчас Левек! — сказал он, придвигаясь к ней поближе.
Она нарочно выпустила сумку из рук, нагнулась, чтобы поднять ее, и сказала с наигранной веселостью:
— Я просто удивилась, почему он не пришел. Это было странно. Я-то думала, вы близкие друзья. А кто он такой?
— Да, мы с ним были друзьями, — просто сказал Эманюэль, — и теперь еще встречаемся время от времени… Этому парню трудно пришлось в жизни. Можно даже подумать, что он теперь злится на всех, кто напоминает ему о былых невзгодах… Знаешь, поговорим лучше о нас самих… у нас осталось так мало времени.
Она опять мягко отстранилась от него, притворяясь, что ей стало жарко, и посмеиваясь, словно это было сделано в шутку.
— Он, по-моему, какой-то чудной, — продолжала она, насмешливо кривя губы. — А где он живет?
— Он снимает комнатку на углу улиц Сент-Амбруаз и Сент-Огюстен; он всегда живет один, все время занимается и нисколько не думает о девушках. Но он очень многим нравится.
Он подчеркнул последнее слово, испытующе взглянув на Флорентину.
Она широко открыла глаза, смерила его взглядом и деланно рассмеялась, приложив руки к груди.
— Ну, уж только не мне, — резко сказала она. — По мне, он… — Она запнулась, подыскивая какое-нибудь обидное слово, которое принесло бы ей облегчение и задело бы Жана, если бы Эманюэль передал его приятелю. — Ну, в общем, мне он не нравится, нет, совсем не нравится, — повторила она.
Она произнесла это с такой горячностью, что Эманюэль улыбнулся.
— Ну, что ж, тем лучше, — сказал он, — то есть тем лучше для меня. Жану я многим обязан, он и сейчас мой друг, несмотря на все, но, скажем, будь ты моей сестрой, мне не понравилось бы, если бы вы встречались…
— Почему?
Он ответил прямо и просто:
— Потому что он принес бы тебе несчастье.
— Ну уж… — удивленно и немного недоверчиво протянула Флорентина.
— Есть еще и другая причина, — продолжал Эманюэль, взяв ее за руку.
— А какая?
— Ты мне, к счастью, не сестра, и ты очень много для меня значишь…
— Уж будто?
— Очень много, — повторил он.
Такси остановилось перед ее домом. Эманюэль, расплатившись, подошел к Флорентине. Ее снова охватила зябкая, теперь уже непритворная дрожь, и она стояла, усталая, поникшая, устремив вдаль ничего не выражающий взгляд. Пустынная и неприглядная улица словно впитала в себя всю грусть этого больного дня. В узком печальном закоулке не было сейчас ни одной живой души — только они двое нарушали тут неподвижность и безмолвие. Эманюэль, смущенно оглядевшись вокруг, робко спросил: