Возможно, ей не следовало целовать его, но воспоминание об этом поцелуе теперь уже не толкало ее бежать из комнаты с чувством досады и унижения.
– Вы… Вам нужно завести новых друзей, – осторожно произнесла она. – Не следует привыкать выслушивать ложь. – Она подумала о собственной жизни и поняла, что немного лицемерит. – По крайней мере не следует этому потворствовать.
– А я потворствую. Я предпочитаю, чтобы мои друзья были нечестными. Таким образом, мне не приходится гадать, когда можно доверять им, а когда нет.
– Может, было бы лучше, если бы они всегда были честными?
– Никто не бывает всегда честным. Даже мой святой братец. Черт его подери.
– Не стоит так говорить, – мягко возразила она и вновь села. – Он все-таки был вашим братом.
– Он чертов негодник.
Анна отметила, что Макс говорит о брате в настоящем времени, и сердце ее защемило от сочувствия. Трудно привыкнуть говорить о близком человеке в прошедшем времени. Наверное, это очень больно.
– Но вы ведь любили его.
Он откинулся на спинку стула, закрыл глаза, как делал это раньше, но теперь он уже казался ей не галантным кавалером, а убитым горем мальчишкой.
– Да, – согласился он. – Боже, да. Я любил его.
Анна подумала о том, как бы могла утешить его, но не знала, как к этому подступиться. У нее не было опыта в таких делах. Она уже сказала, что ей очень жаль. Что теперь?
Макс зло дернул плечом.
– Оказывается, мы не всегда можем помочь тем, кого любим.
– Как и не можем выбирать тех, кого мы любим, – добавила она, чувствуя, что просто должна что-нибудь сказать.
– Верно. – Он чуть наклонил голову и внимательно посмотрел на нее. – Вы любите свою матушку?
«Нисколько», – подумала она, но ответила:
– Мы достаточно неплохо ладим.
Что в общем-то было недалеко от истины, особенно если учесть, что Анна старалась держаться подальше от матери, благо размеры Андовер-Хауса позволяли делать это, а неутолимое желание матушки постоянно находиться в центре всеобщего внимания этому лишь способствовало.
– Большинство людей находят ее достаточно привлекательной, – заметил Макс.
– Большинству людей не приходится жить с ней.
– Семья, – произнес он и, не открывая глаз, резко мотнул головой. – Членов семьи любить труднее всего… или не любить… Так о чем мы говорили? – Тонкая складка легла между бровей Макса. – Похоже, я потерял нить разговора.
Анна не потеряла, но разговор о ее матери, которую многие находят привлекательной, вдруг навел ее на неожиданную и ужасающую мысль.
Она облизнула вдруг ставшие сухими губы.
– Мистер Дейн…
– Макс, – поправил он ее.
– Хорошо, Макс. Вы ведь… не с мадам?