Мы всегда старались создать два кольца оцепления. В ту ночь внутреннее кольцо держало отделение рейнджеров, расположившихся на углах близлежащего квартала. В полутора километрах от нас стояли танки М1 и боевые машины «Bradley», вооруженные спаренными 20-миллиметровыми скорострельными пушками.
– Вызовите «Bradley», – услышал я по радио.
Вскоре послышался приближающийся лязг гусениц бронемашины.
– Накройте огнем второй этаж, – крикнул командир штурмовой группы командиру боевой машины, высунувшемуся из люка.
Пробив кирпичный забор, «Bradley» остановился с южной стороны дома и дал короткую пушечную очередь. Снаряды с легкостью пробивали стены второго этажа, оставляя в них большие дыры.
Повернувшись, я увидел, как командир штурмовой группы бежит к бронемашине.
– Продолжайте огонь, – кричал он.
– Что? – не расслышал наводчик.
– Я хочу, чтобы вы сравняли весь второй этаж с землей.
«Bradley» развернулся, перемалывая гусеницами кирпичи, и открыл непрерывный огонь. Один из оборонявшихся с криком «Аллах акбар!» начал поливать огнем из автомата все вокруг.
Но на этот раз «Bradley» уже не давал никому высунуться. Разрывы снарядов следовали один за другим. С нашей стороны послышались радостные возгласы. Через несколько минут в машине кончились боеприпасы, и мы вызвали второй «Bradley», который также выпустил по дому весь боезапас.
К тому времени, как отъехала бронемашина, на втором этаже уже полыхал пожар. Черный дым валил из окон и столбом поднимался в небо. С нашей позиции на крыше мы все еще слышали крики оборонявшихся. Я стоял на северо-западном углу здания, наблюдая за задней стеной дома. Плотный дым ухудшал видимость.
Внезапно я заметил голову и туловище, показавшиеся из одного окна.
Не раздумывая, я навел лазерный прицел на грудь и дал очередь. Пули попали в цель, и человек отлетел внутрь комнаты, скрывшись в дыму.
Услышав выстрелы, ко мне подбежал Джон.
– Что тут у тебя?
– Заметил одного в окне.
– Точно? – спросил он, наводя свою винтовку на то же окно.
– Да.
– Попал в него?
– Можешь быть уверен.
– Хорошо, продолжай наблюдать.
Джон вернулся на свою позицию, а я продолжал выискивать новые цели. У меня не было времени на то, чтобы рассуждать и копаться в своих ощущениях. Это был первый человек, которого я убил. Раньше много думал о том, что буду чувствовать в такой ситуации, но сейчас не испытывал абсолютно никаких переживаний. Я знал, что люди, засевшие в доме, пытались убить моих друзей и не задумываясь прикончили бы и меня.
Даже после того, как отстрелялись оба «Bradley», все еще слышались крики и выстрелы из дома, но с тактической точки зрения захват второго этажа уже не имел смысла.