Михал нахмурился. Ему не понравилось, что его крестный говорит «вы, литвины», словно в его жилах и не текла больше литвинская кровь. Да и претензии к православным показались Михалу явно не обоснованные. Как тут не поменяешь веру, когда на тебя наставлены сабли да жерла пищалей. Ведь под давлением царя в схизматическую веру переходили даже иудеи с католиками. «Это все из-за казаков православие действует на короля, как на собаку кошка, — думал Михал, — не известно сколько бы людей точно также предало католицизм, объявись московский царь в Польше!»
— Тут дело в том, — вновь кашлянул в кулак Деружинский, — оно нельзя сказать, что все православные пошли на соглашательство с Московией. Так, Слуцкий архимандрит Феодосий Василевич не покинул Януша Радзивилла, а митрополит Сильвестр Косов до самой насильственной смерти не желал переходить на сторону царя и его веры. Тем не менее, многие православные священники запятнали себя соглашательством с оккупантами. Таких отстранять надо, убирать из церкви, или как? Может заставлять публично покаятся?
Деружинский вопросительно смотрел на Яна Казимира. Тот также вопросительно взглянул на Михала. Несвижский князь лишь развел руками, мол, а что я могу поделать?
— Верно, — вновь посмотрел на юриста король, явно успокоившись после своего гневного спича, — не надо ломать дров. Нужно аккуратно к каждому делу подойти, каждого такого священника рассмотреть, — сменил гнев на милость король, — ведь среди них наверняка есть те, кто просто спасал свою жизнь, переходил в другую веру под давлением. Были и просто заблуждающиеся, думающие, что московское православие точно такое же, как и наше. Вообще, хорошо, что вы мне все это зачитали до сейма, пан юрист, — потряс Ян Казимир пальцем в воздухе, — я сей вопрос обязательно еще до слушаний обсуждать буду в Варшаве. Надо сию деликатную проблему и решать деликатно, не рубить с плеча.
Михал одобрительно взглянул на Деружинского, также призывно кашлянул в кулак, и когда на него обернулся король, вставил и свое мнение:
— Ваше величество, один из артикулов последних переговоров с московской комиссией стоял так, что Москва берет под свою опеку православных жителей нашей страны. А это ведь, как я вижу, подрывает наш суверенитет! Как могут эти запятнанные кровью лотры еще брать кого-то под свою опеку здесь, у нас? Мы что, сами не можем заботиться о своих гражданах? Мы, правда, к этому пункту так и не подошли, ибо остановились на условиях нового межевания границ. Но на будущих переговорах этот артикул вновь всплывет! Как быть?