«Свершив сие»!
А я еще удивлялся, что за странная фамилия — Полегини? В Италии такую и не встретишь!
…Жуки, тараканы и в особенности — клещи. А также люди — зарезанные, утопленные, сожженные заживо.
Брат Паоло Брахман, прозываемый также Джанарданой, взялся за дудочку.
Похлебку на этот раз варил брат Азиний. Я проглотил две ложки и позавидовал сьеру Гарсиласио, до сих пор пребывавшему в нетях. Шевалье оказался более стоек, но после десятой ложки все-таки не выдержал.
— Признаться, синьоры, у меня сегодня отчего-то нет аппетита. Не иначе как от качки.
— Неужели не вкусно, сын мой? — наивно осведомился наш попик. — Ибо приложил я немало стараний…
И вправду! Немало стараний требовалось приложить, дабы сотворить такое с обычной хамсой.
— Отменно, отменно, святой отец, — вздохнул шевалье, глядя куда-то в сторону. — Однако же должно оставить трапезу и для синьора де ла Риверо.
Вот уж не ожидал от него такой вежливости!
Дворянин!
— А-а вы? — повернулся ко мне явно расстроенный регент. — Мон… То есть синьор де Гуаира! Должно сохранять силы телесные, как и учит нас Святой Игнатий…
Я покачал головой, мысленно поклявшись в следующий раз лично заняться трапезой.
— Так ведь вкусно! — в отчаянии воззвал брат Азиний, погружая ложку в котелок. — Дети мои! Готовил я по рецептам обители нашей… О, синьор де ла Риверо! Наконец-то!
Я оглянулся. Сьер еретик стоял в дверях, имея вид задумчивый и несколько странный.
— Трапезничать! Трапезничать, сын мой! — возопил попик и, схватив сьера римского доктора за руку, потащил к столу. — Вот и ложка! Сейчас молитву прочтем!..
Мы с шевалье переглянулись, но я не внял его молчаливому призыву.
Муки телесные не менее мук духовных ведут к просветлению.
В пытошную еретиков!
* * *
— Что вы играли, друг мой? — поинтересовался шевалье, когда я отложил гитару.
— Похоронную песнь племени кадувеев, дорогой дю Бартас. Как раз под настроение.
Он вздрогнул и перекрестился, что с ним бывало не так уж и часто.
— Гоже ли играть сии языческие напевы? — пискнуло сзади. — Ибо сия песнь, по всей вероятности, есть часть зломерзкого обряда…
Я оглянулся. Брат Азиний, к этому времени уже успевший поменять каптан на сутану, восседал на лавке, тыча прыщавый нос в раскрытый молитвенник.
Не люблю попов!
— Кадувеи уже не язычники, а «кристиано» — добрые христиане, отец Азиний. Да и раньше они были очень странными язычниками. Чтили единого Бога и, между прочим, поклонялись кресту. Есть легенда, что их крестил еще Апостол Фома.
…Поэтому мы и называли наши поселки «редукциями» — приютами возвращения к истинной вере. Поэтому так охотно и слушали нашу проповедь.