Взгляд Финна остановился на снимке троих детей, стоявшем в рамке по центру стола. Рождение и смерть. Один и тот же путь, которым идет каждый человек. На старте ты начинаешь, а в конце дистанции прекращаешь дышать. А вот то, что и как ты делаешь посредине, определяет твою суть. Впрочем, подспудно Гарри Финн чувствовал, что его самого было бы очень нелегко классифицировать. Бывали такие дни, когда он и сам толком не понимал, кем является.
Прокатный автомобиль остановился возле кладбищенских ворот, когда Оливер Стоун еще не успел закончить кое-какую работу. Аннабель Конрой вылезла из машины и прошла сквозь незапертые ворота. Полы ее длинного черного плаща развевались на ветру, открывая взгляду коричневую юбку до колен и высокие сапоги; волосы Аннабель прятались под мягкой широкополой шляпой. Стоун прикрыл дверь в сарай, стоявший рядом с коттеджем, и запер его на висячий замок.
Он сказал:
— Милтон уверяет, что ваша поездка в Бостон увенчалась великим успехом. Не думаю, что в своей жизни мне доводилось слышать слова «гениально», «мастерски» и «безупречно», столь много раз повторенными в адрес одного человека. Надеюсь, в этом описании вы узнали саму себя.
— Из Милтона выйдет отличный аферист. Хотя я не взялась бы рекомендовать такую жизнь людям, чья судьба меня заботит.
— А еще он сказал, что по пути домой вас одолела некая мрачная дума. Случилось чего?
Она глянула на коттедж.
— Не возражаете, если мы поговорим там?
Употребить выражение «спартанская обстановка» к интерьеру жилища Стоуна было бы весьма щедрым жестом. Несколько стульев, парочка обшарпанных столов, книжные полки, прогибающиеся под изданиями на нескольких языках, изрядно тронутый древоточцами секретер, а также крохотная кухонька, спальня и ванная комната — вот, собственно, и всех начинка домика, чья общая площадь едва ли составляла шестьсот квадратных футов.
[1]
Они уселись возле пустого камина на самых комфортабельных стульях, то есть на тех, где еще сохранилась мягкая обивка.
— Я приехала сообщить вам, что ухожу. После всего, что случилось, мне кажется, что вы заслуживаете подробного объяснения, — призналась она.
— Аннабель, вы мне ничего не должны. Совсем.
— Не надо так говорить! — отрезала она. — И без того тошно. В общем, просто выслушайте меня.
Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принял выжидающий вид.
Из кармана плаща Аннабель извлекла газетную заметку и протянула ее Оливеру:
— Для начала прочтите.
— И кто же этот Энтони Уоллес? — спросил он, ознакомившись с текстом.
— Знакомый. Работали вместе, — туманно ответила она.