энергией, а мне это было позарез нужно.
Отец первый раз с момента переворота взялся за карандаш. Он создавал мемориал для
мамы, комкал бумагу, сидел ночами, пропускал обеды и ужины, и лихорадочно что-то
чертил, рисовал, перерисовывал.
А я наконец-то нашла в себе силы и попросила сестренку сходить со мной на ее могилу.
Семейное кладбище нашей фамилии было включено в сотню самых известных
архитектурных памятников мира, но вход сюда частным посетителям был закрыт – только
экскурсионные группы, только во второй половине дня. Поэтому мы пошли утром, и
моросящий дождь с серым небом был бы вполне в тему, но внезапно погода расщедрилась, разогнав облака и явив серой столице умытое, высокое и голубое осеннее небо, солнце, играющее в желтых и красных кронах деревьев, и холодный воздух, делающий все вокруг
прозрачным и четким.
Склепы и усыпальницы начинались в дальнем углу парка, окружающего дворец, и были
наглядным пособием по изучению культуры разных эпох. Были здесь и древние курганы, в которых покоились первые Рудлоги, и к ним настойчиво не рекомендовалось
приближаться по ночам – ходили слухи о свечениях и огромных призрачных фигурах,
поднимающихся из-под земли. Не знаю, мы с Пол как-то ночью пробрались сюда, когда
мне было 15, а ей – 12, но то ли предки не хотели пугать двух глупых пра-пра-…- внучек, то ли слухи были всего лишь слухами, но ничего пугающего мы не увидели.
Хотя все равно тряслись и повизгивали от любого шороха. Девочки вообще глупые
создания.
Курганы были здесь еще тогда, когда не было ни Иоаннесбурга, ни дворца, но кому-то из
предков надоело далеко ездить и устраивать поминальные жертвоприношения (не
человеческие, хотя отдельные люди, признаться, так и просятся под нож), и он возвел в
трех километрах отсюда первый кремлин. Уже давно время поглотило и его, оставив
только поросший мхами фундамент, и кладбище разрослось до размеров маленького
городка, и вокруг выросла столица, а курганы все так же стояли, нависая над остальным
архитектурным могильным буйством напоминанием о том, как мы жалки и ничтожны по
сравнению с первыми потомками Красного.
Иногда я думаю, что есть что-то символичное в том, что известная история нашей семьи
началась на кладбище. Нас всех сюда тянуло. Мама говорила, что дедушка Константин, когда напивался, любил здесь гулять и разговаривать с нашими мертвыми. Уж не знаю, отвечали ли они ему, история об этом умалчивает. Надеюсь, что нет, дед был алкоголиком, но не психом.
Хотя, чего уж говорить, в нашей семье все были немного ненормальными.
Мамина могила была совсем близко к выходу. Маленький могильный холмик, с