– А сам то не приедешь? Алешка был бы рад. Тут и Халит с Дарьей о тебе чуть не каждый день вспоминают. Халит за тебя своего Бога молит. Благодарит, что ты его друга нашел. Когда приедешь? – Интересовалась Шура.
– Может, и приеду, если дело дожму. Но пока не могу. Работа. – Уклонился от приглашения Ерожин. Положив трубку, он вспомнил об азиатском друге Алексея и улыбнулся. Как давно это было. Заснеженная деревенька, куда он попал, чтобы найти тайник бандита Кадкова. А нашел не только тайник, а настоящего отца своей жены, и его азиатского друга, беженца Халита. Алексей Ростоцкий перетащил Халита с Дарьей из деревни Кресты под Новгородом, к себе на Волгу, присмотрел для азиата маленький домик в своей деревне, помог с деньгами и стройматериалами. Теперь друзья были вместе. Генерал Грыжин, через свои прежние связи, выправил Халиту документы, они с Дарьей расписались в загсе и жили в законном браке. Все это Ерожин знал из писем Алексея Наде. Иногда он сам говорил с Ростоцким по телефону. Как никак, Алексей доводился ему тестем, а родственников у Ерожина было не много.
Петр поднялся, прошелся по кабинету, собрал свои записи и понял, что до боли хочет оказаться там, рядом с Надей. Он надел куртку, спустился вниз и поехал к Вишневскому.
Физик Семен Яковлевич Вишневский жил в старых кирпичных домах возле метро Университет. В девять часов ученый был на ногах, и сразу открыл дверь. Ерожин увидел сухого, сутуловатого пожилого мужчину, в стеганной безрукавке, валенках и при очках, надвинутых на лоб. Отметив про себя, что для конца лета, доктор физических наук одет немного не по сезону, Ерожин поздоровался и, представившись, попросил разрешения войти.
– Садись, сынок, чай пить. – Предложил Вишневский, провожая гостя на кухню. Петр Григорьевич не отказывался. Пол стакана кефира его организм уже забыл и требовал завтрака. Усевшись за маленький кухонный стол, гость получил стакан чая и разрешение брать все, что видит. А видел сыщик порезанную на газете колбасу, остаток плавленого сыра и масленку с отбитой ручкой.
– Сервировка холостяцкая. – Улыбнулся Ерожин, оглядывая кухню. Тут так же, как и в квартире академика Понтелеева, все пространство занимали книги. Но если в доме покойного Валерия Андреевича оставались свободные плоскости, то у Вишневского было завалено все. Хозяин с трудом разгреб от книг и научных журналов четверть стола для завтрака.
– У меня попросту. Не желаю тратить драгоценное время на мытье посуды. Ем с бумажек. Их мыть не надо. – Строго пояснил физик, и принялся жевать бутерброд с колбасой. Ерожин кивнул и последовал примеру хозяина. Остаток плавленого сырка они по-братски разделили.