– Если я заработаю, тогда вам премия, а нет, так нет. – Закончил он деловую часть и стал прощаться. Спустившись в низ, перед тем, как сесть в машину, Ерожин позвонил Глебу.
– Как наши фото модели?
– Все в норме. И девица и мужик с Варварки в фокусе. Карточки получатся четкие. – Ответил Глеб.
– Чудненько. Закончишь с печатью, пили на Бауманскую к башне. Сиди и жди. Думаю, что Сазонов заночует у дамы по фамилии Груздь.
– А это еще кто? – Удивился Михеев.
– Ее портрет у тебя в руках Это девица из башни… – Пояснил Ерожин и уселся в машину.
Никита Васильевич Бобров обитал в мансарде. Раньше здесь, на Масловке находилась мастерская покойного мужа Киры. Миловидная вдова живописца весьма подходила полковнику Боброву во всех отношениях. Никита Васильевич, вырастив дочь, развелся со своей первой женой, сухой и строгой директрисой школы и теперь вкушал радости нехитрой семейной жизни вдвоем с теплой и уютной женщиной. Ерожин в гостях у полковника раньше не бывал. Он заехал к нему однажды по делу, они быстро переговорили в дверях и Ерожин помчался дальше. Теперь Петр Григорьевич не без любопытства оглядывал бывшую мастерскую. Бобров не так давно сделал ремонт, но холсты прежнего мужа в изобилии украшали стены, ими были забиты стеллажи. Поэтому дух творца в квартире присутствовал. Петр Григорьевич вручил хозяйке букет георгин с коробкой шоколадных конфет и был немедленно препровожден к столу. Кулинарные способности супруги Боброва Петр Григорьевич оценил задолго до фирменной утки с яблоками. Ему пришлось отведать множество самых разнообразных и необычайно вкусных закусок. Соленья и маринады Киры отличались особенным ароматом старой школы московского гостеприимства. Теперь это уже стало редкостью.
– Никита, позволь выпить за твою хозяйку. Я вижу, вас, Кирочка второй раз в жизни, но чувствую у вас себя совсем по домашнему. Пусть в этом доме всегда будет так уютно и хорошо, как сегодня. – Кира чокнулась с гостем и от удовольствия и смущения залилась румянцем. От этого румянца она стала сразу моложе и еще милее. Ерожин и вправду ощущал тепло и уют дома и с удовольствием уминал все, что находилось на столе.
– Теперь я понимаю, почему Никиту Васильевича в ресторан на веревках не затащишь. – Сказал подполковник, поднимая очередную рюмку. Хрустальный запотевший графинчик тоже выглядел весьма привлекательно. Водка текла из него в маленькие серебряные рюмочки с особым бульканьем и журчаньем. Петр Григорьевич поднес рюмку ко рту и в этот момент запел его мобильник. Он вздохнул, отставил рюмку и вынул трубку.