Глава 26
Женское лицо на мужском портрете
Кате надо было выведать побольше информации, но Крюков больше не разговаривал, а спрашивать она не стала. Сколько прошло времени, Катя не поняла. Она думала о том, в какую дурацкую историю влипла. Охранять художника! Глупость, дурь и Бог знает, что еще. Если художник сейчас встанет и попробует уйти – ей придется его бить?! А сможет ли она просто так ударить человека? Скорее всего нет. Но если надо? Лучше об этом не думать. А может, встать и уйти самой? Наплевать на эти доллары. Катя, возможно, так и поступила бы, но она выполняет поручение тренера.
– Ты все равно ни черта не делаешь. Давай я тебя порисую, – прервал Крюков странные размышления девочки.
– Вам надо исполнять заказ, – мрачно сказала Катя, хотя сердилась она скорее на себя.
– Пока Гнусняк не привезет оригинал, мне копировать нечего. Он поехал уламывать Вишнякова. Так что садись поближе, давай поработаем, – Крюков указал на место рядом с мольбертом, – тащи сюда стул.
Катя хотела возразить, но передумала. Она встала и перенесла свой стул.
– Сядь свободно, голову немного закинь назад. Так. Руки брось легко, они сами найдут свое положение. Теперь вместе со стулом немного подвинься к окну. Вот теперь свет пошел.
Крюков сразу забыл, что он в «заключении». Голос художника стал деловым и приказывающим:
– Начнем работать.
– Вы, может, и начнете, – сказала Катя.
– Труд натурщика гораздо тяжелее работы художника. Я когда творю, о времени забываю, а натурщик считает каждую минуту. Посидишь – поймешь.
Катя смотрела немного вверх. Ее взгляд шел над головой художника и упирался в веселый календарь на стене. Календарь был прошлогодний, но, видимо, никому не было до него дела и о нем забыли.
– Послушай, так ты чертовски красив! – воскликнул Крюков, делая первые штрихи. – А глаза! Родители спутали, сделав тебя парнем. Из тебя вышла бы роскошная амазонка. Ох, какие линии носа! Необычайно женственный юноша, – приговаривал Крюков, колдуя у холста.
Катя поняла, что начинает краснеть.
– Не смущайся, а то получится барышня на все сто, – усмехнулся Крюков.
Несколько минут работали молча. Вдруг, оторвавшись от холста, Крюков неожиданно спросил:
– А если я встану и пойду к двери, ты меня убьешь?
«Что он, мысли мои читает, что ли?!» – вздрогнула Катя.
– Чего молчишь? Так убьешь или нет?
Катя посмотрела в глаза Крюкова и поняла, что они смеются. Даже не смеются, а хохочут. Невольно и Катя улыбнулась в ответ.
– Ладно, не бойся, во время твоей смены не сбегу. У тебя тогда возникнут проблемы. Мне тебя подставлять не хочется, – Крюков продолжал работать, но в его взглядах на натуру Кате почудилась ирония.