– Николай пытался за мной ухаживать, но никаких амуров между нами не произошло. Он мне не нравился.
Живцов позволил себе ухмыльнуться:
– Тему любви закрыли, теперь о дружбе. Круг его друзей. Напрягитесь, девушка.
Она напряглась. Надо что-то вспомнить, иначе этот баран не уйдет никогда.
И вспомнила:
– Однажды я слышала, будто в Москве живет его сокурсник, тоже армянин. Кажется, зовут Сурен. Но чем он занимается сейчас, сказать не могу.
– Уже нечто. – Живцов забил себе в ноутбук имя сокурсника, институт, который заканчивал Тарутян, и медленно поднялся, продолжая смотреть на Катерину.
Та поспешила заверить:
– Честно, это все, что могла вспомнить…
И охранник ушел.
Катя пересела в кресло, поближе к патрону, погладила его по руке:
– Александр Ильич, ваш сын этой потери не переживет?
– Арсений держится молодцом. Даже готов продолжать финансирование проекта. Но я не знаю, что делать дальше… Руки опускаются.
Катя подвинулась к ученому еще ближе:
– Ну зачем вы так, Александр Ильич? Вы же совершили гениальное открытие! Поступок Тарутяна и Дружникова лишнее тому доказательство. Подождите, прошло слишком мало времени. Их «h» восстановится. Я в это верю.
– Мне бы тоже хотелось верить. Но пока я загубил две души и довел хорошего человека до инфаркта. Как жить с этим?
– Александр Ильич, вы не имеете права опускать руки. Вы же не один и обязаны с этим считаться.
– С чего ты это взяла, Катенька? Я никому ничем не обязан, кроме любимых и близких мне людей.
– Вы обязаны мне.
– Катя, я к тебе очень хорошо отношусь. Но при чем тут обязательства?
– При том, что я вас люблю. И не только как великого ученого. Я вас люблю как мужчину. Вы мой идеал. Я понимаю, что вы женаты, и никогда о своей любви не говорила. А теперь скажу – вы обязаны мне за мою беззаветную любовь. Так что извольте оправдывать звание идеала. Если вы предадите свой талант, я покончу с собой.
– Господи, только этого мне и не хватало! – Александр Ильич смотрел на Суркову в полном недоумении. Его бледное до этого лицо покрылось красными пятнами, руки задрожали.
Катерина испугалась и крикнула лаборанту:
– Витька, неси капли профессору! – И обняла старика. Шаньков принес лекарство и стакан с водой. Суркова сама отмерила двадцать пять капель и поднесла стакан к губам Бородина.
Он выпил маленькими глотками и тихо попросил:
– Ребята, дайте мне побыть одному.
Шаньков тут же удалился. Катерина вытерла ему рот салфеткой, но уходить не спешила:
– Любимый, я не могу тебя оставить в таком состоянии.
– Девочка, сделай одолжение. И запомни, я рано женился, чтобы не тратить время на любовные бредни. Если ты желаешь, чтобы я работал продуктивно, выброси эту чушь из головы. Я же не Фоня, а ты не Нора. Оставь любовь для наших шимпанзе и поторопись в аппаратную. Дежурство там никто не отменял.