Когда он вновь очнулся, он лежал почти у подножия горы, каким-то чудом оставшись живым. С гор продолжали сползать массивные языки снега и ледников, сыпаться камни. Речка, питавшая долину, была перекрыта полуторакилометровым скальным осколком, бывшим когда-то пиком горы. Плишка поднял глаза на саму гору…и побежал, хромая, вниз по склону, попискивая, как загоняемый заяц, чувствуя, как еще немного — и вонзятся в спину длинные когти, поднимут, разорвут и разворотят. И было чего бояться. Над срезанным пиком играли, потягивались, взымали в небо и просыпались десятки давно исчезнувших ящеров — белых драконов.
Через три недели голодный и оборванный Плишка добрался до родной деревни. Деревенский голова, серьезный и обстоятельный мужик, выслушал рассказ чуть не двинувшегося от увиденного парня и отправил его к матери — откармливаться и отмываться. Строго-настрого велел молчать об увиденном, убила охотников лавина и все тут. Не бывать парню охотником, зато дурь из головы выбита надежно, будет крестьянствовать и мечтать о легком богатстве перестанет. Жаль, конечно, погибших, у многих остались дома, хозяйства, да всяко без хозяев не останутся, приедут родственники, заселят. Чуть позже голова сам собрался, не доверив гонцу, с новостями к владетельному барону. Пробуждение белых драконов было не тем слухом, о котором можно было бы промолчать.
Люк Кембритч. Начало августа, Иоаннесбург
Глава разведки парламентской республики Рудлог, она же Красное поле, в первый раз на памяти Люка Кембритча проявлял признаки волнения. Черный, как смоль, с оливковым лицом и большими миндалевидными глазами, он скорее был похож на какого-то тидусского актера, чем на главу спецслужбы. Лицо его всегда выражало дружелюбие и уважение к собеседнику, губы были сложены в полуулыбку, а глаза так и светились вселенской добротой. Многие обманывались, но не Люк. Лорд Кембритч видел своего начальника в деле и знал, что он, не моргнув глазом, отдаст приказ закопать живьем любого, если это нужно будет государству.
Начальник разведки Майло Тандаджи был обладателем уникального ума, что и позволило ему из иммигранта и простого клерка вырасти до нынешнего положения. Немало поспособствовала этому и революция. Останки его предшественника мирно гнили на Северном кладбище, что было, по мнению Люка, очевиднейшим свидетельством его, предшественника, профессиональной непригодности.
Кабинет, в котором Люк находился не первый раз, был расположен в зеленом крыле бывшего королевского дворца, ныне дворце правительства, и представлял собой апогей организованного хаоса. Каждый вошедший терялся среди обилия бумаг, карт, записок, схем, прикрепленных на стены, лежащих на полу и на стульях. Однако эффективности работы Майло это никак не мешало — казалось, что для него система расположения всего этого хлама вполне понятна и организована (впрочем, за некоторые бумаги из этого «хлама» главы разведок иностранных государств печень бы пожертвовали и обе почки).