— Для поддержания баланса был дан Рубин, — проворчал Ветери тихо, что-то наигрывавший на бантре.
— Сейчас речь не о Рубине, — мягко сказал Нории.
— Тен Нори, ну при чем же здесь жена? — не выдержала нетерпеливая Медита.
— Не просто жена, милая, а жена из определенного рода. И не просто из рода, а старшая незамужняя женщина из этого рода, которая еще может иметь детей.
— Так зачем же вам жениться, Тен Нори, ну расскажите, пожалуйста!
— Немножко терпения, Медита. Дело в том, что члены семьи рода Рудлог, в той или иной степени тоже являются магическими артефактами. И если мужчины — это артефакт защитный, то женщины, помимо специфических свойств рода, являются универсальными усилителями магии.
— То есть, — хмыкнул Мири, — наш Нории — артефакт, и леди Рудлог — артефакт. И что происходит, когда два артефакта, ээээ, контачат?
— Взрыв? — осторожно предположила Медита.
— Точно, взрыв. Взрыв рождаемости, если точнее! — гоготнул крылатый гитарист.
— Подожди, не путай, Мири, — остановил его Владыка. — Видишь ли, малышка, брак с старшей женщиной Рудлог и ее инициация приведет к многократному усилению моих способностей. Я смогу оживить все Города и все Пески. У людей чаще будут рождаться двойни, а драконьи кладки будут не из двух-трех яиц, а их шести-восьми, а это уже дает надежду на будущее.
— Инициация? — спросила непонятливая Медити. Подростки рядом с ней зарделись, а Четери весело сказал:
— Я тебе потом объясню все, малышка. Когда вырастешь. Итак, — он обратился к Нории, — нам нужна королевская кровь?
— Нам нужна королевская кровь, — подтвердил Владыка и отпил чудесного прохладного вина из тяжелой серебряной чаши.
Магический Государственный Университет Иоаннесбурга, столицы Рудлога. Конец августа.
— Ситников, Полянааааа, быстро в кабинееееет ректорааааа! Ситников, Полянааааа, вас ждеееееет у себя ректооооооор!
Расположенные в стенах коридоров и на специальных стелах на территории столичного Магического Университета камены — каменные лица, вписанные в орнаментальные заклинательные круги, вдохновенно пропевали вызов нерадивым студентам. Получался многоголосый хор. Новенькие часто заслушивались им, но скоро это надоедало, потом начинало вызывать раздражение. А к концу обучения все так привыкали, что не реагировали, даже если камен начинал орать над ухом. Надо ли говорить, что талантливая и креативная магическая молодежь не могла пройти мимо столь заманчивых полотен, и из года в год с поступлением младой поросли будущих магов каменам пририсовывались усы, рога, ослиные уши и волосы, красились веки и губы, делались препохабные подписи — чтобы потом угрюмо оттирать свое творчество. Камены с удовольствием закладывали вандалов, а при оттирании либо оглушающее пели дурными голосами, либо старались кусануть за руку, либо отпускали похабные же комментарии, глумясь над отрабатывающим наказание хулиганом.