«Американский народ ведет свое происхождение от многих других наций, Декларация о национальной независимости всецело основывается на великом принципе равенства людей, и вместе эти факты демонстрируют наше обособленное положение по отношению к любой другой стране; то, что у нас есть в действительности, практически не имеет связи с прошлым и историей любой из них, а еще меньше – со всей античностью, их славой или их преступлениями. Напротив, наше рождение как нации стало началом новой истории».
Успех США, как уверенно предрекал автор, будет служить вечным укором всем прочим формам правления, возвещая о будущей демократической эре. Великий, свободный союз, одобренный свыше и превосходящий все остальные государства, станет распространять свои принципы по всему Западному полушарию – держава, которой самой судьбой предначертано превзойти по размерам и в моральных устремлениях любое другое деяние в истории человечества:
«Мы – нация прогресса человечества, и кто установит – что в состоянии установить? – предел нашему продвижению вперед? Провидение – с нами, и никакая сила на земле этого не сумеет».
Таким образом, Соединенные Штаты оказывались не просто страной, но движущей силой Божьего замысла и воплощением мирового порядка.
В 1845 году, когда американская экспансия на Запад ввергла страну в споры с Великобританией о Территории Орегон и с Мексикой – о Республике Техас (которая отделилась от Мексики и заявила о своем намерении войти в состав Соединенных Штатов), журнал пришел к выводу, что аннексия Техаса является оборонительной мерой, направленной против врагов свободы. Автор рассуждал, что «Калифорния, вероятно, следующей отпадет» от Мексики, а впоследствии американцы, по-видимому, устремятся в Канаду. Континентальная мощь Америки, утверждал он, со временем возместит европейский баланс сил – несущественный благодаря громадному компенсационному противовесу за океаном. Более того, автор статьи в «Демократик ревью» предвидел день, который наступил сто лет спустя – а именно в 1945 году, – когда США «перевесили» даже объединенную, враждебную Европу:
«Хоть им и придется бросить на другую чашу весов все штыки и пушки, причем не одни лишь французские и английские, но всей Европы в целом, разве сумеют они противостоять монолитному весу двухсот пятидесяти или трехсот миллионов – американских миллионов, – судьбой предназначенных собраться под развевающимся звездно-полосатым стягом в быстротечном году 1945-м от Рождества Господа нашего!»
Так на самом деле и произошло (за исключением того, что демаркация границы с Канадой была мирной, а Великобритания в 1945 году оказалась не частью враждебной Европы, а союзником). Напыщенное и пророческое видение Америки, превосходящей и уравновешивающей суровые доктрины Старого Света, наверняка оказало вдохновляющее воздействие на нацию – а в остальном мире оно по большей части нередко игнорировалось или вызывало испуг, – и изменило ход истории.