И он весело захохотал.
Ода, видя, что супруг явно уходит от сути разговора, демонстративно задула светильник и легла в постель…
Всеволод, получив послание брата, прибыл в Киев с той поспешностью, с какой могли примчать быстрые лошадиные ноги.
Прежде чем допустить Всеволода к беседе с ромейскими послами, Святослав захотел выяснить, как отнесётся он к тому, что лелеял в своих тайных помыслах старший брат. А замышлял Святослав ни много ни мало отнять у ромеев не только Тавриду, но и земли по Дунаю.
- Прадед наш Святослав Игоревич[46] не где-то, а на Дунае хотел видеть свою столицу, - молвил Святослав брату, встретившись с ним с глазу на глаз. - Кабы не безвременная смерть его, так Русь и поныне твёрдой ногой стояла бы на Дунае. Ромеям все едино с болгарами не совладать, а мы совладаем. Так зачем нам стеречь владения дряхлого старца, ежели можно просто забрать их под свою руку. Подумай, брат, как усилится Русь, коль закрепится на Дунае. Да мы сможем входить без стука к любому из европейских государей! Изгоним греков из Тавриды, а всю их торговлю себе возьмём, станем напрямую торговать с Востоком и Западом!
Всеволод слушал, кивая русой головой и поглаживая густую бороду. Он видел, что у Святослава от заманчивых перспектив голова кружится. Однако Всеволоду, честному и прямодушному, не хотелось действовать коварством, а тем более против византийцев, с которыми его одно время связывал родственный брак. Более того, Всеволод слыл не только на Руси, но и в Царьграде другом и союзником ромеев.
Поэтому он постарался мягко разубедить Святослава: русским князьям более к лицу действовать коварством против степняков-язычников, нежели против единоверцев.
- Можно подумать, единоверцы-ромеи не платили нам подлостью за дружбу, - проворчал Святослав. - Даже договоры с нами они наполняют обилием соритов и утидов[47], часто заменяя существующее положение вещей сослагательным наклонением, дабы в будущем было легче нарушать эти договоры.
- Все равно, брат, не пристало нам уподобляться обманщикам в делах, где не обойтись без крестоцелования, - заметил Всеволод. - По-моему, честнее объявить ромеям войну и отвоевать Тавриду, чем под видом друзей проникать в их владения и вдруг становиться врагами, сорвав личину с лица. Подло это и низко!
- Я так и думал, что с тобой кашу не сваришь, - Святослав рассердился. - Ещё один Феодосий выискался на мою голову! Ещё один праведник поучать меня надумал! Что же ты, брат, Изяслава не вразумлял, когда тот творил дела неправедные?!
- Изяслав ныне пожинает плоды своего недомыслия, - хмуро промолвил Всеволод, - а тебе лучше бы не тягаться с ромеями в коварстве, но доказать им своё величие благородством поступков.