Поморяне запросили мира и получили его у стен своего стольного града Мендзыжега. Мир был заключён русскими князьями на условиях выдачи всех пленённых поляков и выплаты отступного в виде пяти тысяч гривен серебра.
В Польше Олег узнал о сожжении булгарами Мурома и о поражении в битве Давыда и Ярослава.
* * *
Свадебное торжество в Рязани получилось вовсе не таким, как его себе представляли родственники невесты и жениха. Матильда, видя унылое лицо Ярослава, была ещё более хмура и неразговорчива, чем обычно. Над дружинниками довлело недавнее поражение, поэтому за столами только и было разговоров, что о новом походе булгар. К тому же княжеский терем в Рязани был мал и не мог вместить всех приглашённых на свадьбу.
К удивлению Матильды и её матери, Ода корила Ярослава тем, что он по причине своего извечного малодушия вынужден теперь ютиться в тесноте и выглядеть посмешищем. Ярослав безобразно напился, и к брачному ложу челядинцы отнесли его на руках. Все это произвело на Матильду удручающее впечатление. Наутро она спросила у матери, нельзя ли расторгнуть её брак. На что Брунгильда ответила, что это невозможно, поскольку Матильда по пути сюда приняла в Киеве православие и обратного перехода в католичество быть не может.
- У тебя ныне даже имя другое - Домна, - со вздохом добавила Брунгильда. - Крепись, дочь моя. Муж твой слабоволен и плохой полководец, но человек он, по-моему, хороший. Думаю, с ним ты не будешь так страдать, как я страдала с твоим бессердечным отцом.
- Зачем мать Ярослава настраивает его на войну с чужеземцами, хотя видит, что он не хочет воевать? - спросила Матильда.
- Что делать, доченька, - ответила Брунгильда. - У нас в Германии существует извечная вражда с полабскими славянами. Русичи, как видно, постоянно враждуют с этими ужасными булгарами. Мир не может существовать без войн.
- Я боюсь, что Ярослав при своей невоинственности может пасть в битве. Мне тогда грозит раннее вдовство, - высказала опасение Матильда.
Разговор графини с дочерью происходил в маленькой горенке: здесь они провели остаток ночи после затянувшегося свадебного пира. Поскольку не в меру упившийся Ярослав испачкал рвотой брачную постель, Матильде пришлось перебраться к матери, благо спальня графини была расположена почти по соседству с опочивальней молодожёнов.
Брунгильда ничего не успела ответить Матильде, так как в горенке появилась Ода. По лицу её было видно: она услышала последние слова своей снохи.
- Твоя тревога напрасна, дочь моя, - с улыбкой промолвила Ода, подходя к сидевшей Матильде и целуя её в румяную щеку. - Не придётся Ярославу в поход идти.