— Помогите!
Голос сорвался — ее ведь почти придушили, и кожа на горле еще саднила от жестких веревок. Зато теперь она встала над стеной и отчетливо увидела, что весь берег, весь склон горы полон людей! В плесковском стане тоже разобрали, что в городе творится неуместное оживление — горит огонь, рокочут кудесы. С Вольгой были свои волхвы, которые по голосу кудесов сразу разобрали, что там кого-то провожают к нижним богам. Люди уже готовились лезть на стену, тащили бревна, найденные во дворах. Вольга приказал рубить ворота — и никто изнутри не мешал плесковичам подойти вплотную, все были слишком заняты.
Сколько бы ему ни случилось прожить, Вольга не забудет этого мгновения — когда над стеной вдруг появилась Дивляна. Он сразу узнал ее, несмотря на то что теперь ее волосы цвета червонного золота были заплетены в две косы и обернуты вокруг головы, как положено замужним женщинам. Простоволосая, растрепанная, с безумными глазами, она, его солнце, к которой он так стремился все эти годы, протягивала руки и кричала, звала на помощь. И ясно было, что она едва выскользнула из когтей смерти, которая и сейчас идет за ней по пятам.
Не помня себя, Вольга с воплем бросился на вал, будто мог взобраться по бревнам тына просто так. Несколько ратников устремились к нему, кто-то подставил плечи, кто-то поднял молодого князя на руки — не думая, насколько это осуществимо, люди пытались подбросить его, помочь добраться до женщины, за которой он пришел и которая гибла у него на глазах. Прыгнув вверх, даже не заметив, что опорой ему служат чьи-то плечи, Вольга уцепился за край частокола и повис, дрыгая ногами в попытке найти опору в гладких бревнах, оттолкнуться, — и сорвался.
А рядом с Огнедевой появились люди. Незвана, дрогнувшая было под первым напором, уже опомнилась.
— Убей ее, убей! — дико кричала она, уворачиваясь от песта в руках Елини.
Кто-то схватил от костра горшок с остатками отвара и метнул в старуху. Тот попал ей в голову, и воеводша упала — слава чурам, не в костер. А Незвана, оглядевшись и стерев с лица кровь из разбитой брови, увидела Дивляну — уже на стене, в двух шагах от спасения.
— Убей ее, что ты стоишь! — Она метнулась к Доброгневу, который в ошеломлении наблюдал за дракой почтенных женщин, которой кончилось жертвоприношение.
Только на него Незвана могла сейчас опереться. Волхвы, посрывав мешающие смотреть личины, лишь таращили глаза, народ издавал вопли ужаса, совершенно растерянный и не способный никому помочь. Все в Коростене и раньше сомневались, что смерть Аскольдовой вдовы послужит им на пользу, а теперь, когда все пошло наперекосяк и боги, похоже, отвергли жертву, на жителей и вовсе не стоило надеяться. Но Доброгнев стоял заодно с Незваной — если не жертва богам, то хотя бы месть плесковскому князю, которая была ему так же нужна, как и ей самой. Месть Огнедеве.