Пауза. Звуки шагов.
– Они вошли через эту дверь. Павла на кровати уже не было. Они нашли его вот здесь, в углу. Павел не бежал через запасной выход, а попытался прорваться к камину. Почему?
– Вы меня спрашиваете?
– Заговорщики вытащили его на центр комнаты. Да. Вот сюда. Павел по-прежнему рвался к камину. Они держали его за ночную рубашку и требовали отречения. Тут из коридора послышались шаги. Павел начал звать на помощь. Платон Зубов гаркнул: «Что ты орешь?» и зажатой в руках золотой табакеркой ударил его в висок. Да так, что проломил императору череп.
– Выпьем за упокой его души?
– Павел упал, и офицеры принялись избивать его ногами и тростями. Под конец они додушили его шарфом.
– К чему вы все это? Имеет ли это отношение к…
– Еще как имеет! Задумывались ли вы над тем, почему при Екатерине Россия влезла в громадные долги, при Павле треть этого долга была возвращена, а после него, до самой революции, императоры так больше не копейки и не выплатили?
– На ваш вопрос я отвечу совершенно честно: никогда в жизни я не думал над этой проблемой.
– У нас в музее есть архивная книга учета пошлин, взимавшихся на Петербургской таможне. Когда в страну повалили мальтийские кавалеры, то их имущество описывалось очень тщательно. Вплоть до какого-нибудь перстня или висящей на боку шпаги. Даже у генерального Магистра перетряхнули весь личный багаж. И только сорок две подводы, которые были ввезены слугами Магистра, осматривать было запрещено. По личному указанию Павла.
– А что было в этих подводах?
– Никто не знает. И куда они делись – тоже никто не знает. Вообще никто.
– То есть вы считаете, что на подводах в Питер ввезли золото тамплиеров?
– Почему нет?
– Сорок две подводы золота?
– Ага.
– Это нереально. Вы представляете, о каких бабках идет речь?
– В том-то и дело.
Долгая пауза. Слышно бульканье и звон бутылок.
– Допустим. Да-да. Я выпил до дна, а вы?.. Допустим, все так и было. Я готов даже поверить, что такое количество кэша можно провезти через всю Европу. Но где его хранить? А? Это ведь не кошелек, чтобы его спрятать под пол и никто не узнает. Это же, наверное, несколько тонн металла!
– Логично мыслишь! Не перейти ли нам на ты?
Долгая пауза. Слышно бульканье и звон бутылок.
– Оглянись. Что ты видишь?
– Где?
– Здесь. Вокруг. Что видишь?
– Ну, стены… вас… в смысле – тебя. Ты имеешь в виду, что я косой?
– Я имею в виду, что ты стоишь посреди Михайловского замка.
– И чего?
– А того! Налей. Ага.
Слышно бульканье и звон бутылок.
– Замок проектировали несколько лет. Сменили шестнадцать проектов. Причем каждый следующий был более дик, чем предыдущие. Ты ходил по этим коридорам, скажи: здесь можно жить?