Спустя два дня мы предложили адвокату Павиа заключить с нами соглашение. Оно было очень простое: если Павиа позвонит по телефону Пуигу (мы были уверены, что он знал, где тот находится), то ему не будет предъявлено никакого обвинения вплоть до ареста второго подозреваемого, что позволит ему не находиться в тюрьме все эти дни. Если Павиа действительно не виновен, это выяснится из показаний Пуига, и тогда владелец парикмахерской не будет обвинен в убийстве. Вторая часть плана была очевидна: Павиа предложит Пуигу получить свою долю за последние операции, назначит встречу в каком-нибудь тихом местечке, и тут-то мы его и повяжем. Ну а потом допросим и убедимся, что его версия не расходится с версией Павиа. Мы предполагали, что Пуиг не откажется от подобной встречи, ибо в его положении беглеца деньги всегда нужны и от них не следует отказываться.
Адвокат принял наше предложение. Его возможности тоже не были чересчур широкими, и тот факт, что его клиент не будет обвинен в убийстве, показался ему важным. Оставалось убедиться, что Павиа знает номер телефона, по которому можно связаться с Пуигом. Разумеется, он его знал. То, что при прослушивании его телефонов не было зарегистрировано ни одной попытки мошенника связаться с ним, служило тому доказательством. Конечно, нельзя было исключать, что они уже поговорили друг с другом, и в таком случае возможные показания Пуига теряли свою ценность. Быть может, они давно договорились относительно общей версии событий. Но в любом случае я считала, что допросить Пуига чрезвычайно важно. Гарсон тоже. Мы забросили наживку. Рыба должна была незамедлительно клюнуть. Я поклялась своему напарнику, что, если и на этот раз следы Лусены растворятся в тумане, я запишусь в орден босоногих кармелиток. Он поддержал меня, сказав, что в таком случае примкнет к бенедиктинцам. Мы выразили надежду, что наши настоятели позволят нам время от времени встречаться, чтобы выпить по рюмочке желудочного ликера.
Павиа назначил Пуигу встречу в одном из баров Кастельдефельса в среду в десять часов утра. К тому времени двое наших сотрудников, переодевшиеся в синие комбинезоны разнорабочих, уже сидели внутри. Поскольку Пуиг знал нас в лицо, мы с Гарсоном дожидались в машине, в нескольких кварталах от бара. В десять двадцать три мы увидели, что оба наших человека направляются к нам, а между ними идет Пуиг в наручниках. Он не выглядел нервным или разъяренным и даже поздоровался с нами, словно мы встретились случайно. Итак, добыча запрыгнула в ловушку.
Мы допрашивали его в комиссариате больше трех часов. К нашему огорчению, он слово в слово подтвердил версию Павиа. Лусена перестал участвовать в их делах год назад, опасаясь за свою безопасность и собираясь заняться чем-то другим. Чем именно? Он понятия не имел, Ретако никогда не отличался словоохотливостью.